Отца Филофея действительно могло задеть сравнение с Трофимом Куцинским. Налицо имелась и прострелянная ряса, и турецкая темница, и имущество, потерянное ради выполнения задания России… По завершении военной кампании он вполне мог остаться хоть и с золотым крестом, украшенным бриллиантами, но без прихода и, соответственно, без средств к существованию. Учитывая нищету поселенцев, в период между войнами положение полкового священника могло быть отчаянным. Ежегодная пенсия при этом являлась существенным вспоможением. Так что подать прошение отца Филофея могла вынудить крайняя нужда, а не только ущемленное чувство справедливости. В массе своей священники, а тем более священники, лишившиеся постоянного прихода, не могли похвастаться приличным достатком.

К прошению отец Владевич приложил множество аттестатов, выданных разными воинскими начальниками, где очевидцы в один голос свидетельствовали, что при штурме Измаила отец Владевич «шел впереди с крестом для ободрения военнослужащих и всходил тут же на лестницу, никогда не отлучаясь, за которым и все яко за усердным к Богу молитвенником шли и побеждали неприятеля с немалою бодростию тако, что вся колонна весьма сим одолжена». Хотя здесь наше воображение пасует перед картиной 70-летнего старца в рясе, вместе с солдатами цепляющегося под градом пуль за хлипкие перекладины качающейся 6-метровой лестницы… Но кто знает, как оно было на самом деле. Сегодня нам трудно представить, на что были способны наши предки более чем 200 лет назад. Может быть, отцы командиры не сильно отступали от истины в своих аттестатах, желая оказать помощь пожилому священнику.

Надо отдать должное тому, что сама Императрица нашла возможность восстановить справедливость в отношении полкового священника. 16 февраля 1793 года через генерал-майора В.С. Попова, личного секретаря Г.А. Потемкина, Императрица повелела митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Гавриилу пристроить отца Филофея «к месту по его званию». И хотя ежегодной пенсии отец Филофей все-таки не получил, от Монарших щедрот была ему выдана единовременно тысяча рублей.

И вот, уже 19 августа 1793 года Указом Екатеринославской духовной консистории настоятель Дубосарского Успенского собора протопоп Филофей Вуколин Владевич был назначен первоприсутствующим Дубосарского духовного правления. Думается, что отец Филофей к концу жизни не имел оснований считать себя обделенным знаками внимания, а главное – плодами своих дел на новой Отчизне.

Кроме ратных подвигов и выполнения обычных для военного священника обязанностей, отец Филофей заложил немало храмов по Малороссии. Сложно сказать, сколько православных храмов обязано своим основанием деятельному сербу, но, по крайней мере, достоверно удалось установить несколько таких церквей.

Так, 21 сентября 1793 года протоиерей Филофей Вуколин Владевич заложил деревянную Свято-Покровскую церковь в имении полковника Ивана Онуфриевича Куриса. Церковь была заложена в память победы, одержанной русским десантом на Кинбурнской косе под командованием Александра Васильевича Суворова. Иван Онуфриевич Курис, действительный статский советник, волынский губернатор и тоже кавалер ордена св. Георгия 3 ст., сам участвовал в этом десанте. Небезынтересна будет и история награждения Куриса. Награду свою он получил от самого Суворова. Когда в 1793 году после успешного окончания войны с Турцией Императрица Екатерина II предложила Суворову единственный орден для того, чтобы отметить «храбрейшего и достойнейшего» из его подчиненных, Александр Васильевич выбрал именно Куриса. Кстати, сам Курис был грек, его семья точно так же, как и семьи сербских переселенцев, вынуждена была искать пристанища на землях Малороссии. С закладкой Покровской церкви была основана и Покровская слобода. 6 января 1796 года состоялось открытие прихода.