Вооруженные по тем временам современным оружием, казаки смело вступали в столкновения с многочисленно превосходящим их противником из числа местного населения. Ведь нужно честно признать, что понятие «освоение Сибири», не совсем верно отражает события давно минувших дней. В Сибири жили коренные народы, и не все из них были рады «белому царю», и еще меньше тому что они были обложены «ясаком». Кто же из нас платит охотно подоходный налог?

Помимо стругов, волоков и пищалей, в арсенале у русских казаков находился еще один крупный козырь – остроги.

Остроги, с их деревянными караульными башенками, обнесенные частоколом из заостренных сверху бревен, высотой до 4–5 метров, строились на стратегически важных пунктах, в местах слияния рек, и являлись гарантом успеха.

В малонаселенных районах Севера, отношение местного населения к пришельцам из-за Большого Камня было большой частью дружественным.

В этих районах малочисленные русские отряды, порой в 20–30 человек, споро продвигались по рекам и основывали заимки-посты и остроги. При продвижении на юго-восток, противостояние русским росло.

Особенно стойко держались енисейские кыргызы. Почти сто лет сдерживали они продвижение русских на восток.

Но об этом было уже рассказано в предыдущей части книги.

К тому времени, когда прадед Лешека Клевского присягнул служить русскому царю, енисейские кыргызы откочевали уже большей частью в горы Тянь-Шаня, а оставшиеся в Сибири закопали поглубже «топор войны», оставив его ржаветь под обломками былого могущества Кыргызского каганата.

В 1828 году Тадеуш Клевский, старший урядник Сибирского казачьего войска, был переведен служить в Канский острог, как называли его по старой привычке сибирские казаки.

Дело в том, что в 1822 году Канск стал настоящим городом, центром Канского округа.

В том же 1822 году в России произошла крупная территориальная реформа, в ходе которой Сибирь была разделена на две части – на Западную и Восточную. В этом же году родилась Енисейская губерния, которая по общей площади в 2 211 589 квадратных верст, заткнула бы за пояс многие государства Европы, вместе взятые. Она простиралась от Китая до Таймырского полуострова на 2 800 верст, и наибольшая ее ширина была, всего ничего 1 300 верст.

Окружной город Канск, к которому относилась мало кому известная деревушка Чаловка, был тоже не ахти велик. Весной и осенью Канск, состоящий из двух кварталов, трех улиц и трех кривых переулков, утопал в грязи. Хотя городу было и чем похвалиться – каменная приходская церковь, уездное училище, больница, богадельня и несколько казенных зданий, где протирали штаны семнадцать чиновников.

При населении в 1112 человек (1823) город Канск имел четыре торговых лавки и три хорошо посещаемых кабака.

Тадеуш Клевский до царского вина, разведенного жуликом-целовальником, был не охотник. Пьянь да рвань, он никогда не любил. За годы ратной службы надоело ему болтаться по острогам, по хибарам казенным ютясь. Уже давно задумал он с разлюбезной женушкой, той самой сибирской казачкой из Омска, уехать из города, куда-нибудь подальше, от всей этой суеты людской. Как подросли сыновья-помощники, так и съехали Клевские с их последней квартиры в Канске. Подходящее местечко для своей семьи приглядел Тадеуш в уже знакомой нам деревушке Чаловке. В то время жило там лишь восемь семей. Места хорошие, привольные. Река под боком. Леса строиться, хоть завались. Крепко взялись Клевские за гуж. Ухватились мертвой хваткой. Переехали в Чаловку в 1835 году. Три года строились. Все делали на совесть, на века.

Много воды утекло с тех пор вниз по Агулу. Уже давно нашел Тадеуш Клевский последнее пристанище на деревенском погосте, успокоившись навечно вдали от родины. Теперь внук его, Ян, отец Лешека, заправляет несметным хозяйством Клевских.