– Вы на осмотр к Павлу Юрьевичу? – после моего кивка на его лице расползается ослепляющая улыбка. – Он сейчас на операции, я вас приму, – к улыбке подключаются сияющие глаза и он открывает дверь кабинета своим ключом.

– А вы…

– Меня зовут Максим Павлович, как вас зовут? Можете пока раздеваться, – обнимая чуть ниже всяких приличий, проводит он меня к кушетке, – а я вашу карту принесу.

– В смысле раздеваться? Полностью?! – пытаюсь прикрыться рюкзачком на всякий случай.

– Джинсы снимайте. Остальное можете оставить. Пока. Вернусь через пять минут, – подмигнул и действительно вышел из кабинета.

Кажется, у меня отказали мозги. Иначе как такое можно было ляпнуть?! Еще и вслух? Суетливо расстегиваю молнию на джинсах и вспоминаю, какое сегодня утром надела белье. Не-е-ет. Спросить “полностью?” это еще был не позор. Вот сейчас будет.

Я, наивно пологая, что широкую штанину можно будет просто закатить, совершенно не задумываясь, надела дурацкие трусы с котятами. Точнее, они не дурацкие, очень даже милые, но не в двадцать пять и в тот момент, когда тебя через пять минут будет щупать врач! Они всегда при тебе пытаются вести себя профессионально, а сами потом обсуждают все детали в ординаторской. Ужас, как стыдно!

Неловко балансируя на одной ноге, роняю джины и именно в тот момент, когда я пытаюсь их поднять, за спиной раздается громогласный рев возмущения.

В дверях стоит завотделением и отчитывает меня за наготу. За его спиной еще какой-то мужчина пытается зайти в кабинет, но, видимо, испугавшись котят на моей заднице, тут же захлопывает дверь. Боже, да я буду звездой не только отделения, но и всей больницы.

Зав кричал так громко и яростно, что я абсолютно ничего не запомнила из его монолога. Он иногда прерывался и молча вертел снимок, а потом начинал по новой. Хотелось скорее сбежать и спрятаться. Сейчас как приду домой, как запрусь, чтобы никто не донимал хоть пару часов, как пореву обо всем, что свалилось на меня!

Забираю выписки дрожащими руками, хватаю привычные уже костыли и с пылающим лицом, на максимально возможной скорости, извиняясь в тысячный раз, покидаю кабинет.

И вот только я собираюсь выдохнуть, чтобы набраться сил для следующей пробежки до такси, но от окна ко мне приближается какое-то темное высокое пятно в черном пальто.

Смаргиваю закипающие в глазах слезы и собираюсь уйти в сторону лифтов, но это пятно меня окликает.

– Здравствуйте, это же вы?

– А это вы?! Вы что за мной следите?!

– Здравствуйте, – делаю несколько шагов по направлению к Пуховичку, – это же вы?

Глаза мокрые, выглядит очень расстроенной. На ноге гипс… Плохие новости?

– А это вы?! – прищуривается узнавая. – Вы что за мной следите?!

Нет, но знаю, какого цвета у вас трусы. Конечно, говорю это мысленно, а вслух:

– Нет, так совпало, но это к лучшему для нас обоих.

– Не думаю! – разворачивается и принимается идти. Спешит, оттого неуклюже путается в костылях. Сейчас опять полетит, недотёпа. Сокращаю дистанцию – в этот раз уж не уроню. – Знаете, если бы не случилось первого совпадения, то и второе бы не… – спотыкается о порог и опасно кренится. Возвращаю в вертикальное положение за талию.

– Да не трогайте меня, – брыкается и отпрыгивает на одной ножке, – что вам вообще надо?

Демонстративно поднимаю руки: не трогаю, безопасен.

– Вы правы, кое-что надо, но для начала есть два вопроса. И задать их я бы предпочёл не здесь, – обвожу взглядом коридор отделения. – Может, переместимся в более удобное место? Здесь есть кафе неподалёку…

– Вот ещё! – снова начинает удирать, запыхавшись, выговаривая на ходу, – по вашей милости я осталась без работы, без Нового года, даже без ёлки! Вы что-то ещё хотите у меня отобрать?