Улыбаясь украдкой, Саша перешагнула порог и закрыла норную дверь.

Саша потянулась, но не достала до верхних ветвей. А ведь там самые спелые ягоды – бордово-красные вишни, они так и кричали о спелости и вкусе. Вяжуще-сладкие – лучшая начинка для пирога.

– Полезу наверх, – объявила девочка, нащупывая дорогу среди ветвей. Она уверенно наступила на нижнюю ветку и подтянулась выше. Верхний сук оказался таким широким, что можно сидеть, почти как на корень-лавке.

– Хорошо, что эти деревья всего на пару голов выше тебя. А то у девочек даже когтей цепляться нет, – кот вился вокруг ствола, потом лёг в тени, лапки – не лучшее средство для сбора ягод.

– Разве вишни бывают высокими? – прозвучало с верхушки.

– Говорят, что бывают выше тебя в несколько раз, – кот прищурил один глаз. – Даже, наверное, раз в десять.

– Глупости, тогда девочки ягоды рвать не смогут, кому это нужно? Ещё с такой высоты можно упасть, тогда кот останется без девочки, а это точно никуда не годится…

Жарко. Колючая верёвка корзинки натёрла шею, Саша никогда не держала её в руках, и всегда надевала, чтобы рвать ягоды обеими руками. Пока терпится, нужно собирать, подумала девочка, и очередная ягода отправилась в рот – слишком вкусная для корзинки.

– Ты слышишь? – кот поднялся, кисточки на ушах подрагивали, собирая звуки.

– А? – Саша прислушалась. – Кто-то плачет?

Девочка слезла с дерева, и пошла на голос, повесив корзинку на сук. Кот для пущей важности вздыбил шерсть и пошёл следом. Плач доносился из оврага, утонувшего в густой траве, с каждым шагом её пряный запах становился сильнее, а плач громче.

– Это же маленькая девочка! – воскликнула Саша, разглядев мелькнувшие в траве светлые кудри.

Кот крутился в ногах:

– Так пошли туда скорее, мне отсюда ничего не видно.

На самом дне оврага, где после дождя обычно скапливается вода, сидела девочка. Совсем малютка: даже если бы она встала на цыпочки и потянулась ручонками вверх, то едва бы достала Саше до уха.

Кроха плакала, не переставая, и тёрла кулачками глаза.

– Откуда она здесь, ещё и без одежды? – Саша достала из кармана красный платок и завязала его крохе на правом плече – получилось похоже на плащ, который укрывает с обеих сторон. Девочка теребила подол Сашиного сарафана, не переставая всхлипывать.

– Так бывает, – ответил кот. – Крохи могут появляться в самые неожиданные моменты…

– Она все плачет и плачет, как её успокоить? – Саша подняла кроху на руки.

– Сейчас развеселим! – кот лёг на спину, стал лапами прижимать по очереди уши и зажмуривать глаза. Потом зашевелились усы, вращаясь в разные стороны, будто без ведома пушистого хозяина.

Саша немного повернула кроху, и та, увидев представление, сразу перестала плакать, а потом рассмеялась.

– Скорее, пока она отвлеклась. В норе накормим её и решим, что делать дальше, – кот вскочил и побежал к тропе. Пушистый хвост мотылялся из стороны в сторону, полностью захватив внимание малютки. Кроха потянула к нему ручонки:

– Кыся!

– Ага! Та ещё кыся-мурыся! – Саша следовала за чёрным осторожно, стараясь не упасть.

Кроха сжала губы и фыркнула, будто кот, испугавшийся воды. Саша улыбнулась, отчего-то она не помнила себя маленькой. Ей казалось, она всегда была такой, и кот тоже был таким.

За норной дверью – уютный свет корней. Кровать, шкаф и стол ничем не выдали своего удивления при виде ещё одной, пусть и маленькой девочки, и продолжили стоять, как ни в чём не бывало.

– Как думаешь, ей можно пирог? – спросила Саша, прикрыв дверь.

– Она не спрашивает разрешения, – сообщил кот, поставив передние лапы на стол, с которого кроха уже стащила кусок пирога и, почти не жуя, запихивала в рот.