Она впустила его, они поднялись в её комнату, она позволила ему раздеть её и с удивлением заметила, что он снял только каску, брюки и ботинки, оставив на себе верхнюю часть формы со всем её снаряжением и носки.

Затем её поразило, как он нервно пытался надеть на свой напряжённый член что-то вроде прозрачного шарика, который дважды порвался, вызвав грубые ругательства, жалобы на "отвратительные армейские материалы" и жесты острой необходимости.

Вдруг морпех опёрся на край кровати, испустил протяжный стон и с глазами, полными отчаяния, наблюдал, как струя белой густой жидкости неудержимо растекалась по маленькому коврику.

– Чёрт возьми! – выкрикнул он в ярости. – Целый месяц ждал этого момента, и вот… Какой позор!

Он снова надел брюки и ботинки, взял оружие, которое оставил в углу, и поспешно сбежал вниз по лестнице, крича:

– Вернусь завтра! И чтобы ни слова об этом!

Салка оделась не спеша, спустилась на кухню, разожгла огонь, сломав одну из досок шкафа своих родителей, и разогрела банку тушёнки, которую ей принёс этот столь разочарованный любовник. Еда показалась ей божественной, ведь это была первая более-менее приличная трапеза за многие месяцы.

Потом она медленно наслаждалась банкой газировки, пережёвывая полоску жвачки.

Она никак не могла понять, что же произошло.

В школе и её мать время от времени упоминали о том, что представляют собой отношения между мужчиной и женщиной с целью завести потомство, но традиции её страны всегда были строгими: считалось, что лучше оставить будущему мужу возможность наглядно и решительно указать, каким он видит "путь" согласно своим желаниям.

Раньше, до начала вторжения, она обсуждала это со своими подругами Айшей и Шерим. Однако ни одна из трёх подростков так и не поняла, что именно означает "переспать с мужчиной".

А с этим она даже не успела переспать.

Очевидно, в военные времена всё происходило совсем иначе, но, как ей казалось, сейчас всё это не имело никакого значения.

Единственное, что действительно было важно для неё, – это непреодолимая необходимость отомстить за свою семью, включая теперь и Турки. Можно было подумать, что всё остальное, что происходило в мире, для неё просто перестало существовать.

С момента, когда бомба упала на её дом, Салка Эмбарек жила, словно водитель, едущий ночью по прямой дороге: она видела только то, что освещали её "фары", не замечая, что находится за пределами дороги.

Ей было всё равно, что там – деревья, луга, горы, реки или пропасти. Главное – конечный пункт назначения.

Вернувшись в спальню, она села и долго смотрела на остатки белого пятна, оставшегося на ковре, но решила не трогать его, чтобы случайно не забеременеть. Кто знает!

Наконец она подошла к окну, чтобы посмотреть на солдат, которые начинали укреплять свои позиции, так как с наступлением темноты могли начаться атаки.

Через несколько минут солнце скрылось за крышами Багдада, а муэдзин с минарета мечети призвал к молитве.

До того как взошла луна, вдали начали раздаваться выстрелы.

СИДЯ в позе йоги рядом с четырнадцатой лункой и держа в руках конверт с фотографиями, человек, который гордился тем, что из тени направляет курс американской политики, а значит, и мира, выглядел сосредоточенным и нахмуренным, молча размышляя над тем, что ему только что сообщили.

Спустя долгое время, глубоко вдохнув, словно нуждаясь в кислороде, он спросил:

– Албано-косовары?

– Именно так он сказал.

– И ты ему веришь?

– Если бы я не верил, то не беспокоил бы тебя в столь деликатный момент. Мне всегда казалось, что Алехандра – просто безмозглая кукла, способная только тратить дни на шопинг, игру в гольф или посещение салонов красоты, но клянусь, будто ее подменили. Она проявила недюжинную решимость.