Оба юноши послушно ушли, ничуть не удивившись, так как подобная рутина повторялась каждую неделю и стала для них привычной.

Каждый четверг оба партнёра, которые позже щедро их вознаграждали, оставались наедине в месте, где никто не мог бы их подслушать.

Когда силуэты кэдди скрылись за небольшой возвышенностью двенадцатой лунки, генеральный директор Dall & Houston уселся на траву, скрестив ноги в позе лотоса. Он достал из заднего кармана металлическую фляжку, отвинтил крышку, которая служила стаканом, и налил немного виски, выпив залпом.

– Ну что? – спросил он. – Как идут дела?

Его спутник, который сел напротив него, лишь пожал плечами и ответил:

– К сожалению, не так хорошо, как хотелось бы. Возможно, и помни, что я говорю только «возможно», Стэнли действительно хранил те документы, о которых Алехандра рассказала Ричарду.

– Согласно этому проклятому закону Мёрфи, если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт ещё хуже, – мрачно ответил Лукас. – Мы со Стэнли пришли в компанию почти одновременно, и я точно знаю, что он был человеком крайне осторожным и всегда старался подстраховаться на случай непредвиденных обстоятельств. Где сейчас могут быть эти документы?

– Пока не знаю.

– Надеюсь, нам не придётся узнавать об их существовании, когда будет уже слишком поздно.

– Это зависит исключительно от Алехандры.

– Терпеть не могу, когда что-то зависит от женщины, особенно от женщины, которая была так влюблена в своего мужа. В таких случаях они абсолютно непредсказуемы. А если, как кажется, Алехандра подозревает, что мы убрали Стэнли, она может отреагировать самым худшим образом.

– Думаю, теперь она уже не подозревает, – уточнил его спутник, жуя длинную травинку. – Похоже, сейчас она полностью уверена.

– Я считал, что работа людей Мариэль была выполнена идеально. Что пошло не так?

– Может, ничего. Возможно, она просто сделала логичные выводы, исходя из развития событий и документов, которые Стэнли оставил ей.

– Ты знаешь, что я никогда не принимаю «возможно» как ответ, – пробурчал Лукас, наполняя крышку новой порцией виски. – Я плачу не за предположения, а за конкретные факты.

– Конкретные факты говорят, что Стэнли погиб в автокатастрофе. А что может прийти в голову женщине вроде Алехандры, предугадать невозможно.

– Ладно, согласен, Алехандра – женщина, а значит, непредсказуема. Но она также мать, а матери предсказуемы. Дай ей чётко понять, что на кону жизнь её детей. Либо она отдаёт нам документы, либо ей будет о чём сожалеть. Проблемы есть?

– Никаких.

– Тогда вопрос закрыт. Второй пункт повестки: сколько конгрессменов, сенаторов и судей выступают против переноса нашей базы в Дубай?

Тони Уокер достал из кармана сложенный листок бумаги и молча передал его. Вольф Лукас долго изучал его, а затем шумно выдохнул, явно недовольный развитием событий.

– Слишком много, – едва слышно пробормотал он. – Слишком.

– Была ошибка позволить этой новости распространиться так рано. Мы должны были действовать так, чтобы власти столкнулись с уже свершившимся фактом.

– Юристы утверждали, что это абсолютно невозможно. Для таких перемещений нужны разрешения, которые нельзя получить, не указав причины. Мы не какая-нибудь мелкая фирма, мы – Dall & Houston.

– Тогда это выходит за рамки моей компетенции, и эту битву должны вести твои юристы или, в крайнем случае, Айсмен. Законы – это не моё.

– В этом я не сомневаюсь, – пошутил собеседник. – Хотя, если честно, ты знаешь о законах больше всех в этой стране, ведь ты лучше и чаще всех их нарушал. – Он потряс листком и категорично добавил: – Через две недели этот список должен быть сокращён наполовину.