Мягкие округлые бёдра девушки, её живот, ноги и спину покрывали старые синяки самых разных форм и размеров, что тоже было совершенно нормально для их дивного нового мира, представлявшего собой одну сплошную полосу препятствий. На ладонях красовались свежие порезы от окна, через которое они забрались на фабрику, царапины от веток украшали лицо. Никаких укусов. Она успела вовремя. Страшнее всего были ступни. Одному Богу известно, сколько она отшагала в этих носках, и теперь ноги её представляли собой кровавое месиво.

Из рюкзака Грейс достала пару бутылочек с золотистого цвета жидкостью, свежую футболку и банку, до краёв наполненную странной гелеобразной субстанцией.

– Иван-чай, – пояснила она. – А здесь гель из алоэ. Он заживляет и дезинфицирует.

– Ясно, – кивнула Стефани.

– Присядь, обработаю ноги.

– Всё плохо?

– Ну, неприятно, но не смертельно, если не заработаешь инфекцию. Не дергайся.

Она разорвала футболку на длинные лоскуты, смочила один из них чаем и начала бережно протирать раны. Окровавленную тряпку выбросила в костёр. Гель из алоэ приятно холодил кожу, и боль вдруг отступила, ушла в самую глубь костей.

– Спасибо, – пробормотала Стефани, когда Грейс закончила процедуру накладыванием самодельных бинтов.

– Пожалуйста. Приходи ещё!

Она повторила то же самое и с её ладонями, смазала порез на виске. Остаток чая протянула ей со словами:

– Немного горчит, но можно привыкнуть. Я люблю крепкий. Не думала, что придется кого-то угощать.

Стефани выпила всё и только потом поняла, что на Грейс чая не осталось. Ну что ж, она ведь сама предложила.

Блондинка не расстроилась. Достала из рюкзака спальник, разложила рядом с костром.

– Забирайся, тебе сейчас только простуды для комплекта не хватает.

– А ты?

– Я посижу рядом.

Стефани залезла в уютное сухое тепло мешка, и почти сразу почувствовала, как тяжелеют веки. Дождь усиливался.

– Если накроешься с головой, то он не будет тебе мешать, – Грейс снова проследила направление её взгляда.

Казалось, что она следит за ней постоянно, даже если занимается при этом своими делами.

– Ты голодная? Нет? А я, пожалуй, поем. Дорога меня совершенно вымотала.

Она достала из своего бездонного рюкзака пару консервных банок и жёлтую лепёшку, заботливо завёрнутую в вощёную бумагу.

– Ты убила тех людей, да?

Грейс, не удержавшись, прыснула. Изо рта полетели крошки странного хлеба.

– Шутишь что-ли? Кого?

– Тех, во дворе.

– Подожди, ты серьезно?

– Вполне.

– Не знаешь, от кого мы бежали?

– Нет. Почему я должна их знать?

Грейс смотрела на неё, застыв от удивления. Даже рот приоткрыла.

– Вот это тебя приложило, – наконец восхищённо произнесла она. – Я многое повидала, конечно, но чтоб память потерять, такое впервые. Ты точно не прикалываешься?

– Ты убила тех людей или нет?!

– Окей, – протянула Грейс. – Я покажу тебе, ладно?

Не дожидаясь ответа, Грейс встала и откинула крышку люка. Рычание, до этого едва различимое за шумом дождя и ветра, усилилось стократно и молотом ударило по барабанным перепонкам.

Кто бы ни прятался там, внизу, им явно понравилось увиденное на крыше. Нечеловеческие вопли, клацанье зубов – всё слилось в единую симфонию ужаса.

– Ребята! – позвала Грейс, предусмотрительно держась подальше от края. – Как я пахну сегодня, а? Аппетитно?! Я старалась!

– Прекрати это! – завизжала Стефани, зажимая уши. – Заставь их замолчать!

– Тебе не нравятся наши миролюбивые соседи? – притворно огорчилась Грейс. – Странно. Ребята, на сегодня спектакль окончен, бронируйте билеты заранее, кто не успел… – Она вернула крышку люка на место и отряхнула руки. – Тот опоздал!