В феврале 2000 года меня благословили окормлять Свято-Алексеевский приход в Лазурном, присоединив ещё Лиманское и Новороссийское. Меня в шутку начали называть «патриархом Северного Причерноморья». К 2000-летию Р.Х. я на древнем кургане у Владимировки поставил и освятил 7-метровый крест над костями кочевника (повезло язычнику). Некоторые этот крест станут называть «крестом Варсонофия», раздувая моё тщеславие.

Ну вот, пожалуй, и всё о чём я писал в уходящие года ХХ века и 3 тысячалетия от Р.Х. Забыл написать: свою самую первую требу, как священник, я совершил как хотел – лития на могиле архим. Варсонофия (Юрченко). Владыка Иов петь помогал.

Далее пойдут следующие части дневника монаха с сентября 2000 года, когда я начал свою учёбу на теологическом ф-те Православного Свято-Тихоновского института (в последствии – Университета), в г. Москва (Россия).

«Я с друзьями кочую там, где ветер в лицо. И от жизни хочу я ничего или всё.

И покуда кружится под ногами Земля, выпускаю синицу и ловлю журавля» (И.Шаферан, поэт из Одессы (+1994)). Кочую я без друзей, добрая половина которых уже в мире ином. Давно выпустил на волю всех синиц и журавлей, передаю внучкам молитвенную эстафету за весь род и пытаюсь спастись. Господи Иисусе Сыне Божий, помоги мне дойти до Тебя.

Август 2023г. Рюссельсхайм, Гессен, Германия.

Спустя 20 лет я опять в Москве, но не как весёлый студент истфака Подыма Вова, а как весёлый иеромонах Варсонофий и уже, как весёлый студент богословского факультета. Вечный студент.

Россия. В Хотькове приложился к мощам святых Кирилла и Марии – родителей св. Сергия Всея Руси Радонежского чудотворца. Только ради этого стоило ехать в Россию. В соборе Троицкой лавры неусыпно читают акафист преподобному. Иконы Андрея Рублёва. Умилялся XIV веком.

Утопает в зелени сосен село Гремячий Ключ. Тут бьет святой источник. Я тут на людей рычал: «Брось сигарету!» Один старый дебил говорит другому: «Там паломницы раздеваются. Потрём им спинки?» Я ему: «Сейчас я крестом тебе голову «потру», а ангелы мне помогут». Мужики аж испугались бедные, а я подумал: «Чего это я, иностранец несчастный на людей кидаюсь?»

Удивительные беседы с монахами Зосимовой пустыни Владимиро-Суздальской епархии. Они любезно приняли меня на ночлег. Лес напомнил мне лето 1979 года, когда я был в стройотряде. В Рыбинском р-не Ярославской области, точно такой лес. Только лосей не видно. Что я делаю в миру? В беседах сошлись на одном: сейчас не купола надо золотить, а храм в сердце строить.

Остановился я под Москвой у благочестивых людей в Железнодорожном. В тамошнем соборе Преображения, построенным ещё миллионером Саввой Морозовым, ФАРФОРОВЫЙ нежно-розовый иконостас. Никогда такого не видел!

Красная площадь не изменилась. Только убрали почётный караул у мавзолея беса-Ленина, и клянчат деньги пьяные вдрызг ряженые «Маркс» и «Ленин». Зашёл со спутниками в собор Василия Блаженного (1561г.) приложиться к мощам святого юродивого. Со мной была книга «Пассия». Встали на колени и стали акафист Страстям Господним читать. Сотрудницы музея пытались нам мешать: «Прекратите! Сейчас милицию вызовем! Это музей наш!» Милиционер только махнул рукой: да пусть молятся, мол.

В соборах Кремля на меня в подряснике смотрели, как на музейный экспонат. Щёлкали меня своими фотокамерами, когда я крестился и прикладывался к могиле св. Отрока Димитрия. А в Успенском соборе мне показалось, что со мной молятся св. Святитель Филипп и царь Иоанн IV Грозный.

Грустно смотреть на грязно-серую Яузу. В реках Москвы давно нет рыбы. И никто в них не купается. Где моё родное Чёрное море?