Так за добрыми мыслями о неминуемой смерти ближнего пролетели полтора часа. Следуя против течения людской массы, спешившей занять свои места на близлежащих заводах и офисах, он шел с той же целью в серую коробку, где ему предстояло провести следующие девять часов. В кабинет постепенно собирались люди разного уровня интеллектуального развития, воспитания, образа жизни, разных возрастных категорий, которым посчастливилось в своё время покрутить что-то на заводе, попинать где-то гавно в офисе, и однажды, как и Алексею, поймать жар-птицу за яйца и оказаться востребованными в головой компании.

Чтобы оттянуть радость общения с коллегами он пошел в столовую. Носить еду с собой вошло у него в привычку. Привычка видеть то из чего и при каких условиях была приготовлена еда, уменьшала вопросы врачей о причинах проблем с чем-то, что лечат с энтузиазмом его ровесники после профосмотров. Как обычно там уже собралось своё комьюнити. Парни из других подразделений заваривали кофе в офисных кофемашинах, тетеньки с энтузиазмом поглощали что-то диетическое, что потом можно будет шлифануть шоколадкой под чай через час. Последние минуты уединения. Благо о его привычке залипнуть в наушниках за едой знали все, потому с лишними разговорами ни кто не лез. Да и о чем с ним можно было говорить? Качалка, бабы, футбол, куда вложить бабки… У людей складывалось стойкое впечатление, что именно эти вопросы ему интересны для обсуждения. Он особо и не стремился его разрушить, как и не верил в то, что найдет с кем подискутировать на предмет различий в изображении социального реализма в картинах художников СССР и США тридцатых годов двадцатого века, которым недавно увлекся. Зато можно спокойно поесть, послушать музыку, отключиться, смотря на себя со стороны.

В столовую заглянул Коля, надеявшийся, что получится переговорить с Алексеем о грандиозных выходных, участником которых он должен его сделать. Он почему-то решил, что именно Алексей станет его проводником в мир разврата со студентками, жаждущих Колиных денег. Буркнув стандартную отговорку, что уезжает на праздники в Москву, Алексей недвусмысленным взглядом попрощался с назойливым собеседником.

Раз уж из состояния равновесия его все равно вывели, пришлось погрузиться в размышлениях о ближайшем будущем. Планы на выходные были как обычно скудные: тренировки, вождение, встреча с психологом, курсы английского, домохозяйство. Все это от силы занимало 5-6 часов в день, а свободное время снова не забито. "Наверное надо бы дочитать ту нудную книгу, которая откроет мне глубины глубин и смысл бытия" – думал Алексей, планируя оставшееся время. Психолог нагружал его кучей книг, которые с разной степени интересности были об одном. В них легко определялись причины и ставился диагноз того или иного расстройства. Ни в одной не было написано как его вылечить. "Наверняка очередной маркетинговый ход – запугать пациента, чтобы он побежал быстрее к специалисту".

Можно конечно сгонять куда-нибудь в театр или на концерт, но в последнее время депрессуха, накрывшая Алексея, категорически вопила против любых лишних пересечений с людьми. Как подумаешь, что рядом окажется очередной мамкин криптоинвестор, приведший деваху из дейтинга на свидание и ездящий ей по ушам о своей особенности, так мысль о выходе из дома дальше спортзала отпадала сама собой.

Своей особенностью Алексей считал отсутствие особенностей. Он обычный человек, которому сегодня везёт достойно зарабатывать, но он не изобретает, не творит, не созидает. Просто марает бумагу. "Профессиональное выгорание. Синдром самозванца. Хуй знает что это. Зато честно. Обычная заурядность, готовая с удовольствием дать по щам такой же заурядности, если выпадет случай". При этой мысли улыбка растеклась по его лицу.