Я не очень любил дачу и моё настроение резко упало, когда мама сказала про неё.

Опять эти комары, весь день без связи и интернета. Такое прекрасное утро было испорчено на корню.

– Мааам, ну зачееем? – гнусаво протянул я.

– Вставай! – уже немного сердито крикнула из кухни мама.

Но мне было лень, и я продолжал лежать в кровати.

Вскоре я снова уснул, разморенный солнцем.

– Андрюха, хватит дрыхнуть, – через какое-то время раздался уже папин голос. Он тряс меня за плечо.

– Андрюха, вставай, – папа тряс меня всё сильнее и сильнее.

Мне еле удавалось открыть глаза.

– Да встаю я, встаю. Надоела мне уже ваша дача! – не отойдя ещё от сна, ворчал я.

Отец смотрел на меня и улыбался.

– Какая дача? Вставай, говорю, – и продолжал меня трясти за плечо.

– Да встаюююю яяяяя! – все так же раздражённо продолжал гнусить я.

Я смотрел на отца, а он, улыбаясь, на меня. Потом его лицо стало менять облик, но он не переставал меня трясти.

Очертания комнаты стали размываться, музыка отдаляться и приятный запах от пирогов тоже стал ощущаться плохо.

Было уже не так комфортно, как пару минут назад. Я не понимал, что происходит.

Я кое-как все-таки открыл глаза.

– Какая дача, Андрюх? – улыбаясь, спросил меня мужичок, – по картошке соскучился?

Это был Михаил. Он спустился в мою могилу, чтобы меня разбудить.

– Давай выбирайся наверх. Я тебя там буду ждать.

Погода на кладбище, несмотря на осень, сегодня была солнечная. Чистое синее небо и легкий ветерок создавали ощущение летнего морского бриза где-нибудь на берегах Турции. Пестрые осенние листья, вперемешку с искусственными цветами, походили на морские кораллы.

Вот только деревянные покосившиеся кресты и памятники вернули меня обратно в реальность – на кладбище.

Мы, как и предыдущие два дня, сидели на той же лавке рядом с моей могилой.

– Крепкий сон у тебя, – прикуривая сигарету, начал разговор Михаил, – тяжело разбудить. Даже завидую.

Он сделал пару коротких затяжек и выпустил дым вверх.

– Думаю, день такой хороший, проспишь всё. Вдруг после обеда опять погода скурвится, а ты и не погреешься напоследок. Вот и разбудил.

Я ещё не полностью проснулся и зевал, прикрывая рукой рот.

– Сейчас бы кофе, да? – ухмыляясь, сказал Михаил, – как раньше, – и он снова затянулся.

– Вчера, думал, дождешься меня, посидим, расскажешь мне, как с гостями посидел. Я прихожу, а тебя нет, – развел мужичок в сторону руки, – не поздно вроде и пришёл.

Я опять зевнул.

– Да ничего особенного, – я махнул рукой, – они недолго и были. Посидели и ушли.

Я не особо хотел рассказывать Мише про вчерашнюю встречу с отцом и его новой спутницей. Мне была неприятна эта тема, и я хотел ее как можно скорее забыть.

– А женщина эта, кто такая? Я так понял, что не мать, – Михаил пытался вытянуть из меня правду, – мне показалось, что как-то ты ее не признал.

Он видел, что я что-то не договариваю.

– Да это тетя Зина, – сказал я первое, что пришло в голову, – давно не видел ее, вот и не узнал.

Ты, может, выпить хочешь? – тут я вспомнил про бутылку водки, которую вчера оставил отец, и с ее помощью попытался сменить тему разговора.

Вытащив из-под креста облепленную за ночь листьями бутылку, я протянул ее мужичку.

– Оооо, с этого и нужно было день начинать, а то сидишь, тянешь, – довольно хмыкнул Михаил.

Его настроение сразу улучшилось, а глаза заблестели.

Он вынул из кармана фуфайки стопку, обтер ее о рукав и, дунув в нее, принялся наливать водку.

– Ладно, не хочешь – не рассказывай, – наливая из бутылки содержимое, сказал Михаил.

– Свою давай, чего сидишь?

– Не, – я пока не буду, – отмахиваясь рукой, ответил я.

Мужичок, посмотрев на меня, поставил бутылку на землю, сказал: – Ну, как знаешь, – и махом влил стопку в себя.