– Конечно.

Сестра Таллу, Юджиния – Джин – рассказала об этом мне и другим девушкам, как и о многих других непристойных вещах, которые мы без конца просили повторить. Я узнала много важного. Чтобы предотвратить беременность, существовали специальные травяные отвары и растворы для наружного применения. Ни один из них не давал стопроцентной гарантии, и ни один из них я даже не собиралась пробовать. Как и Скотт, я считала, чтобы забеременеть, понадобится больше одной попытки. В конце концов, у Марджори на это ушли годы, и Тутси, похоже, шла по тому же пути.

А чтобы избавиться от беременности, рассказывала Джин, существует другой вид травяных настоев и специальных растворов, а также множество разнообразных таблеток, которые, если верить объявлениям, обещали «спасение для женщин». Никто из моих знакомых девушек не пользовался этими средствами, но все говорили о них. Мы сходились во мнении, что определенному типу женщин в определенных ситуациях они принесут большую пользу. Например, по-настоящему бедным женщинам, у которых уже есть дети. И, конечно, проституткам.

– Значит, так и поступим, – сказал Скотт.

– Постой! Во-первых, я еще даже не была у доктора…

– Лучше, если год-другой мы будем предоставлены самим себе. Мне правда нужно время, чтобы встать на ноги. Ребенок в доме… Не могу представить, как я смогу сосредоточиться.

– Конечно, но ведь рано или поздно мы все равно их заведем…

– Рано или поздно, надеюсь, я смогу позволить себе нанять няню и любую прислугу, какую ты захочешь. Но это произойдет, когда напишу больше произведений и продам их. Ты же понимаешь.

– До появления ребенка в любом случае еще семь или восемь месяцев, – пробормотала я. – И потом, новорожденные спят почти все время. Так что у нас еще по меньшей мере год.

Скотт покачал головой.

– Если не смогу писать, не смогу зарабатывать деньги, а если не буду зарабатывать деньги, мы не сможем претворить в жизнь наши планы. Все деньги, которые я уже заработал, уйдут на ребенка. Я потом и кровью заработал мое нынешнее место, Зельда. Ты должна все разрешить. Сейчас нам это не нужно.

– Я знаю, ты тяжело трудился. Но целого года должно быть…

– Зельда. – Он повернулся ко мне. В его глазах решимость смешалась со страхом. – Я подошел так близко. До всего, чего хотел в этой жизни, рукой подать. – Он протянул руку, будто все его мечты и правда покачивались перед ним, словно яблоко на ветке. – Мой отец был неудачником, – продолжал он, выбираясь из постели и натягивая белье. – Когда он потерял работу в Баффало, нам пришлось переехать в Сент-Пол, и на плаву нас поддерживало только милосердие маминых родственников. Мы жили в роскошном особняке, делали вид, что обеспечены не хуже богатых соседей, но все это было фарсом. – Скотт налил нам обоим выпить и протянул мне мой стакан. – Я не могу остановиться в шаге от успеха. Не могу подобраться так близко к жизни, за которой наблюдал в окно, как девочка со спичками, и позволить ей растаять, как мираж. Когда вернусь в Нью-Йорк, посмотрю, какие есть способы, и мы решим этот вопрос. Ты ведь понимаешь, да?

– Наверное.

Лекарство пришло неделю спустя, завернутое в бумажный пакетик и вложенное в конверт. Маленькие, бледно-желтые таблетки казались безобидными, словно аспирин. Как просто было бы проглотить их и больше не думать об этом – к тому времени, когда действие проявится, уже поздно будет о чем-то спохватываться, останется только жалеть. Секунду я подержала их на ладони, а затем ссыпала обратно в пакетик, спрятала под матрас и спустилась на первый этаж.

Во внутреннем дворике я пролистала несколько нотных тетрадей, отказалась от джазовой мелодии, над которой работала, от любимых песенок моего отца, таких, как «Дикси» и «В бой», которые часто играла, когда хотела привлечь его внимание и заставить улыбнуться. Затем мой взгляд упал на «Танец часов». Я поставила ноты на пюпитр и начала играть.