«Все будет хорошо. Он любит меня. Я ничем не рискую».

Укутанная темнотой и тяжелым бесформенным плащом, с шарфом бабушки Музидоры на голове, я отправилась к нему в гостиницу. Он встретил меня у парадных дверей.

– Тетушка Мирна! – воскликнул он специально для портье. – Как замечательно, что вы пришли! Я принес ужин, мы можем поесть у меня в номере. Пойдемте же, наверняка вы умираете от голода!

Я заковыляла рядом с ним, опустив голову, чтобы не было видно лица.

– Какой вы молодец, предугадываете все желания бедной старой тетушки Мирны, – проскрипела я.

Скотт закашлялся.

– Вот увидишь, – сказал он, когда мы подошли к лестнице, – я подготовил для тебя столько всего хорошего!

Когда Скотт провел меня внутрь, я подумала, что эта комната очень подошла бы моей бабушке. Окна закрывали оборчатые занавески. Стул и кушетка были украшены вязаными салфетками. На узкой кровати лежало красивое, но старомодное одеяло. Вся мебель была изношенной, будто ее скупили в старых поместьях, чтобы дать ей вторую жизнь здесь, в гостинице.

Скотт притянул меня к себе. Мне показалось или на его губах я ощутила вкус бурбона?

– Не нальешь выпить своей девочке? – спросила я.

– Волнуешься?

– Нет. Да. Нет, – все же решила я. – Не волнуюсь… Просто… Это такой переломный момент. Такое ощущение, будто мы с тобой… будто мы – какое-то новое существо, только что появившееся на свет… В мире нет никого, похожего на нас, и нам нужно самим узнавать заново каждую мелочь. Но это же глупости, да? Люди уже миллионы лет влюбляются и проделывают все, что следует за этим.

Скотт прижался своим лбом к моему.

– Это вовсе не глупо. Это действительно переломный момент. – Он снова поцеловал меня. – Давай я налью тебе выпить.

Бурбон прекрасно справился со своей задачей, и вскоре Скотт уже восхищался моей новой рубашкой – сперва глазами, затем руками, затем отодвинул ее, чтобы добраться до местечек, которым он хотел выразить восхищение губами. Я тоже восхищалась им.

Мы не спешили. Поначалу все было немного неловко – я хихикала, он шикал на меня и тут же сам заливался смехом. Обнаженная кожа прижалась к обнаженной коже, мы переплелись и наконец слились воедино так, как было задумано самой природой. Когда Скотт зарылся лицом мне в шею, двигаясь внутри меня, из моей головы исчезли всякие мысли. Осталось только ощущение, глубокое и первобытное, которого я не ожидала, не знала даже, что оно существует.

И хотя наш первый раз продлился лишь несколько безумных минут, он однозначно доказал, что нас со Скоттом связывает что-то исключительное, что-то, чему мы оба не могли сопротивляться. К счастью или к несчастью, но в этот момент эти чувства определили весь дальнейший ход моей жизни.

Скотт снова приехал в феврале. И снова я отправилась в его гостиницу – тайно, но охотно. Не помню, чтобы мы успели вымолвить что-то, кроме приветствий, прежде чем раздеть друг друга и рухнуть в постель.

После я сказала ему, что, возможно, беременна.

– Ты никак не можешь узнать об этом в тот же миг, – рассмеялся он.

– Я имела в виду – с прошлого раза.

Он уставился на меня.

– Что ж, думаю, нам обоим следовало этого ожидать. Хотя отцовство… – Он покачал головой. – Я и не думал, что это может произойти так легко. Но это не значит, что я не хочу детей.

– Я тоже.

– Просто кажется, все происходит ужасно быстро. – Он подвинулся, чтобы присесть, и зажег сигарету.

Я тоже села и подтянула простыню, чтобы прикрыть нас обоих.

– Да, так оно и есть.

– Слишком быстро. Есть способы… разобраться с такой ситуацией. Ты знаешь про… ээ… лекарства? Специальные таблетки и все такое.