И я н стала врать.

- Илайю? - сделала паузу, подбирая слова и выстраивая фразы так, чтобы нельзя было бы даже заподозрить в них двоякий смысл. - В том, что сделал ваш отец, Илайю я не виню. Без всякого сомнения, она не может отвечать за то, что случилось еще до ее рождения. Но за те поступки, которые она совершила сама, она сама и несет ответственность. Как и все мы... А сейчас мне пора. - Я взглянула на небо, луна уже перевалила за середину пути, - до утра всего несколько свечей, а нам с тобой еще надо вернуться.

Оставив Грегорика замышлять над сказанными мной словами, я вышла из заброшенного дома. Осторожно огляделась. Выход из подземного хода, ведущего из Северной башни, как я знала по картам, находился вблизи ремесленного околотка, в котором я прожила несколько лет. Но одно дело знать, а совсем другое увидеть. Сердце кольнуло в приступе ностальгии, это была та самая улица, которая вела от дома Селесы к ярмарке и по которой много дней и в дождь, и в снег я тащила тележку с горячим взваром и пивом. А потом возвращалась из своей харчевни после ночной смены. Как раз примерно в это время. Мне нужно было поторопиться, время «приема» у ночного короля заканчивалось, и Орег мой уйти по своим делам.

К условленному месту встречи я почти бежала. Искать заместителя ночного короля по Яснограду, бегая по его следам, не самое приятное занятие, поэтому я торопилась, как могла. К счастью Орег все еще сидел за столиком и, увидев меня, радостно оскалился. Назвать это улыбкой, у меня рука бы не поднялась. Слишком уж свирепым был вид моего старого друга.

- Что-то случилось? - спросила я встревоженно после обмена приветствиями.

- Да, так, неприятные мелочи, - отмахнулся Орег, но потом все же решил поделиться со мной, - помните шайку, которая на какое-то время выдавила Гирема из Нижнего города? Вы еще убили в сражении за титул ночного правителя их главу?

Я кивнула. Еще бы. Как можно было забыть свое первое собственноручное убийство, пусть и совершенное в полубессознательном состоянии с раздавленным до почти полной остановки дыхания горлом? Я все прекрасно помнила. И свое отчаянное желание защитить детей, которым угрожал этот мерзавец, и удивление в его взгляде, когда мой нож вошел в его тело, прекращая его существование.

- Часть его братвы, те, кто выжили, вернулась с каторги и начала быковать, припоминая местным купчишкам и мастерам их грешки. Пришлось устроить небольшую облаву, чтобы навести порядок. Переворошить притоны, разогнать нищих, проверить все подворотни. Сегодня в Нижнем городе очень шумная ночь, - снова оскалился он. - Но сейчас почти все закончилось. Осталось отыскать и ликвидировать еще пару смутьянов и можно будет снова жить спокойно.

Я криво улыбнулась. Я никогда не лицемерила перед самой собой, не прикрывалась картонными идеалами, чтобы обосновать всю неблаговидную изнанку жизни. Я всегда знала, мир ночного города жесток, безжалостен и абсолютно аморален. Жерен, Орег, Гирем и даже мой Дишлан... люди, которым я доверяла, которых уважала и любила, никогда не были добродушными и милосердными. Я и сама многому научилась от них, став человеком, который мог говорить с ними на равных, но вот эта легкость, с которой они приговаривали людей к смерти, всегда неприятно царапала мне сердце. За все годы, проведенные рядом с ними, я так и не смогла к ней привыкнуть.

Мой отец, король Эдоард Семнадцатый, тоже не слишком затруднял себя размышлениями о милосердии и морали, подписывая приговоры о смертной казни. Однако это решение принималось после суда, на основании официально собранных доказательств, которые указывали и обосновывали вину человека, совершившего преступление. Я тоже так делала, когда правила Грилорией.