– Ты здесь? – раздался голос, в котором Мак узнал свою тетку.

– Нет. Тебе показалось – нехотя ответил племянник.

Элина присела рядом с ним. Легкий запах приятных духов выдал бы ее, даже если бы она не заговорила с Макаром и спряталась где-нибудь в кустах. Одета тетка была по-домашнему, однако из образа ее выбивал только платок, который она накинула на плечи, чтобы укрыться от ночной июньской прохлады. Вожатый тоже ежился, но ему было трудно сказать, из-за холода его потряхивает, или же его еще не отпустило после того самого выверта за спортивной площадкой.

– Ну что – как тебе первый день в “Ювенте”? – тихо спросила Элина.

– Как видишь… И это…давай без нотаций, а? Или хотя бы не щас. Потерпи до завтра.

– Успокойся. Я же не изверг. Просто хотела тебя проведать. В клубе на тебе лица не было, а когда ты из зала выбежал, я думала за тобой рвануть, но это уж совсем бы странно выглядело.

– Ага… Странновато.

– И что у тебя там случилось?

– Без понятия. Хреново стало, вывернуло. Перенервничал, наверное… Черт знает.

– Понятно. Может тебе к Якову Максимовичу сходить?

– Не надо – отмахнулся вожатый. – Щас уже спать пойду. Само пройдет.

– Ну смотри… Кстати – в зале народ подумал, что всё так и было задумано. Даже смеялись.

– Я рад – прохрипел Мак.

Элина ничего не ответила, а просто тревожно смотрела на племянника в свете теплого фонаря. Макара это раздражало, но всё же он понимал, что тетка пришла очень кстати – кроме нее ему больше некому было высказаться. Выговаривался Мак крайне редко, да и то почти никогда не делал это на трезвую голову. Однако в данный момент, пусть и со скрипом, но он испытывал острую необходимость выплеснуть всю ту накипь, что осела у него внутри.

– Да это вообще капец был… – рот Мака вдруг заговорил сам собою, оставив позади всякую гордость. – Я там как истукан стоял. Ноги дрожали так, будто я туда в первый раз… Как будто и не было тех трех лет… А этим, сука, хоть бы что. Им всё по кайфу было. Клоуны…

– Ну почему сразу клоуны…

– А я ведь тоже раньше таким придурком был. Но… Не – поют, танцуют и играют они нормально, я не спорю. Если им это интересно, пусть пляшут, сколько хотят. А я вот не хотел!

– Знаю. Оля рассказала – Элина еще сильнее укуталась в платок и чуть отсела от племянника, чтобы держаться подальше от сигаретного дыма.

– Еще разрисовали меня, еле отмылся. А в той долбанной гримерке вжался в стену… И правда, как крыса. Боялся выйти…показаться всем. М-да… Так стремно мне уже давно не было. Позоруха…

Уставшей и всё еще кружащейся голове вожатого было сложно собирать слова в понятные предложения. Он вообще не был уверен, что тетка хоть что-то поняла из всего того словесного потока, что он только что на нее вылил.

– Не говори ерунды, Макар – попыталась успокоить его Элина. – Ты просто от этого отвык, поэтому и словил ступор. Не накручивай себя. Всё нормально…

– Ага – прервал Мак, выдыхая дым. – Ступор… Чё бы и нет? Такое бывает. Со всеми же случается. Да?

– Конечно…

– Нет! Хрен там! Может и случается, но не на детском мероприятии в лагере! Сука, для всех них это как будто бы обычное дело. Херли – они всё могут, они в себе уверены. Занимаются какой-то хренью, дебилы… А я…

– Им всё это не в первой, и не нужно их в этом обвинять. Если бы и у них случился такой долгий перерыв в вожатстве, как вот у тебя, то им тоже на сцене было бы неуютно. А может даже страшно…

– Не знаю – нервничал Мак. В попытке затушить сигарету он стер ее почти до самого основания. – В любом случает – это полная жопа! Я уже взрослый мужик, а занимаюсь какой-то херней. Надо валить отсюда, и как можно скорее. Ладно, всё. Давай… Спокойной ночи.