– Двадцать один, двадцать два, двадцать три, – отсчитал Юра и дёрнул кольцо.

Купол парашюта раскрылся, резким толчком, словно, подбрасывая вверх. Теперь можно и осмотреться. Юра увидел в метрах двухстах от себя Костю. Вроде все было в порядке, но поднявшийся ветер начал сносить обоих в сторону города. Под ногами пронеслись дома частного сектора, вот уже и двух- трёхэтажные здания, лесополоса… линия электропередач! Миг, и в итоге Юрин парашют лёг на высоковольтные провода. Он повис в десятке метров от земли, без возможности спрыгнуть. Когда приступ паники, наконец, отступил, Юра с обречённым видом стал ждать помощи. Честно говоря, кричать было как-то неловко, да и не к чему, собственно. Его хорошо видели проходящие, мимо спешащие граждане.

– «Подождём» – подумал Юра.

Примерно через десять, пятнадцать минут появилось отделение солдат. Их командир посмотрел на болтающегося Юру и, оцепив место, куда-то отослал пару солдат. Те вернулись на грузовике и с подмогой. Целая рота приехала, вытащили большую брезентовую палатку и растянули под Юрой. Он отстегнул карабины ножных обхватов, а затем карабин грудной перемычки подвесной системы, и плюхнулся на брезент, где его тут же «приняли» и препроводили на территорию вблизи находящейся колонии общего режима. Как оказалось, Константин приземлился аккурат на её территорию. ЧП, одним словом. Один парашют сгорел, а второй «исчез» в недрах колонии. Но главное – с парнями всё было в порядке. Выручать новоявленных «сидельцев» приехал сам майор Кречетов. Отпустили ввиду отсутствия вины, без отбывания срока. «Влетело» инструктору, который проморгал сигнал запрета прыжка. А вообще так, если разобраться по-честному, повезло всем.

К пилотированию все курсанты подошли с большой опаской. Даже Юре, который уже пилотировал планер и самолёт У-2, было немного не по себе. Самолёты незнакомые, Р-5 и УТИ-4 – это уже совсем иной уровень. И самолёты больше, и двигатели мощнее. Но больше опаски в Юре горела жажда попробовать их в деле.

– Курсант, Сергеев, – заглянув в журнал, произнёс инструктор, только что вернувшийся с очередного облёта новичка.

– Я! – отозвался Юра, наблюдая, как техники помогают выбраться из кабины предыдущему курсанту. Того заметно вело в стороны, видать, укачало.

– В кабину! – скомандовал инструктор.

– Есть.

Техники помогли застегнуть карабины на перемычках подвесной системы и взобраться в кабину. Он устроился в кресле и осмотрел панель приборов. Она значительно отличалась от панели уже знакомого ему У-2. Техники помогли инструктору занять его место и закрыли фонарь. После чего инструктор спросил:

– Уже летал?

– Так точно, товарищ инструктор.

– Ну, посмотрим.

Инструктор сам поднял машину, сделал разворот, пике вблизи аэродрома, вывел, поднялся на шестьсот метров и довернул полубочку.

– Курсант Сергеев, давай, показывай, что умеешь, – сказал он и передал Юре управление, – подъём на тысячу с правым разворотом.

Юра сжал кисть правой руки на ручке управления самолётом, будто проверяя её на твёрдость, затем левой рукой перевёл рычаг оборотов двигателя на деление выше и, убедившись, что самолёт послушно начал набирать скорость, потянул штангу на себя, одновременно плавно поддавливая ногами на педаль управления курсом. Он даже сам удивился, насколько это оказалось легко. Самолёт, описав большую дугу, вышел на необходимую высоту. Инструктор всё это время через зеркальце, закреплённое на фонаре, наблюдал за глазами курсанта. В глазах парня «горел» огонёк.       Посадку, однако, инструктор Юре не доверил, но в журнале оставил отметку – «Сергеев ++».