Медленно подойдя к своему обидчику, он достал из кармана мелочь и швырнул ее ему в лицо. Д`Илет сжал кулаки и бросился на своего врага, но тот знаком руки остановил его.

– Подожди, Эжен! – неожиданно для всех улыбнулся он. – Как я понимаю, тебе очень хочется со мной драться! Так?

– Да, – мотнул тот головой, – очень!

– В таком случае, – продолжал Наполеоне, – у тебя есть прекрасный шанс отделаться от меня навсегда…

– Каким образом? – недоуменно взглянул на него д`Илет.

– Очень просто! – согнав улыбку с лица, жестко произнес Наполеоне. – Мне надолели все эти детские игры с разбиванием носов, и я предлагаю тебе драться со мной на шпагах! Согласен?

Ошеломленный д`Илет молчал, не менее его были растеряны и остальные ребята, не на штуку встревоженные намерением Наполеоне устроить настоящую дуэль.

Так и не дождавшись ответа, Наполеоне отвесил д`Илету звонкую пощечину, отрезав ему таким образом пути к отступлению. Каким бы расстерянным не казался Эжен, в его жилах текла дворянская кровь, и он не мог обречь себя на полное бесчестье.

– Хорошо, корсиканский звереныш! – не помня себя от ярости, вскричал он. – Сейчас я прикончу тебя!

В мертвой тишине Наполеоне направился к своей кровати, вытащил из-под матраса две шпаги и предложил помрачневшему при виде смертоносного оружия д`Илету сделать свой выбор. Несколько перепуганных ребят кинулось к нему, умоляя его отказаться от этой безумной затеи, но тот даже не пожелал их слушать.

– Если кто-нибудь из вас хочет заменить д` Илета, – холодно произнес он, – я не возражаю!

Желающих не нашлось. Наполеоне отсалютовал своему противнику и встал в позицию. Д`Илет прекрасно владел шпагой, и все же ему пришлось нелегко.

Чувствоваший себя с первых шагов на французской земле изгоем корсиканец дрался сейчас в лице этого дворянчика со всей враждебной ему страной, и в каждый свой удар вкладывал всю ту ненависть, какую рабы испытывают к своим поработителям.

Не выдержав страшного напряжения, д`Илет начал делать одну ошибку за другой, и огромный зал ахнул, когда Наполеоне приставил шпагу к груди противника.

– Если ты еще раз, – отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он, – позволишь себе пренебрежительно высказаться обо мне и моей родине, это будет твоя последняя сделанная тобою мерзость! Ты понял меня?

Бледный, как полотно, д`Илет кивнул.

– А сейчас, – с превосходством существа высшего порядка продолжал Наполеоне, – ты принесешь мне свои извинения!

Беспомощно оглянувшись по сторонам, д`Илет покачал головой. Просить прощения у этого дикаря было для него высшей степенью падения.

– Я жду! – слегка надавил на шпагу его противник.

Чувствуя, как холодный клинок входит ему в тело, д`Илет с трудом выдавил из себя:

– Извини…

В следующее мгновение он бросил на пол шпагу и, глотая бессильные слезы, бросился к выходу. Никто не поздравил победителя, и лишь облегченно вздохнувший Бурьенн протянул ему стакан вина. Наполеоне обвел холодным взглядом смущенных страшной расправой ребят.

– За Корсику! – громко произнес он и, выпив вино, все в той же мертвой тишине пошел к двери.

Вернувшись к себе в комнату, Наполеоне без сил опустился на кровать. Только сейчас стало отпускать то страшное нервное напряжение, в котором он находился. Там, в зале он держался усилием воли, но сейчас, после всего пережитого, он чувствовал себя опустошенным.

Неожиданно он почувствовал, как у него мелко затряслась левая нога. Он попытался было унять дрожь, но не тут-то было. Она не только не проходила, но и усиливалась. Испуганный юноша вскочил с кровати и сделал несколько шагов. Нога не слушалась и продолжала дрожать.