Итак, теплым летним утречком приезжает в Москву из далекой Енги – края лесного, сурового – юная Поля Вихрова. В Москве у нее живет отец – известный лесовод профессор Вихров. Ему в лицо Поля, выросшая без отца, мечтает бросить горячие слова комсомольских упреков, разоблачений, которыми и без того полнятся газеты. Там пишут, что профессор Вихров мешает развитию лесной промышленности, и вообще человек он какой-то подозрительный. Поле не удается сделать задуманное в день своего приезда. А ночью на советские города упадут первые немецкие бомбы…

Действие романа раздваивается. С одной стороны, это – тогдашнее военное «сегодня», где Полю и ее друзей ждет много испытаний. С другой – постоянные отсылки к прошлому, в самое начало века. Оно, это прошлое, не умерло, оно всеми своими тайнами и «несостыковками» определяет сегодняшний день. Выясняется, что вовсе не профессор-трудяга Вихров, а блестящий его оппонент Грацианский – главный супостат и злодей в романе. Он замаран и сотрудничеством с царской охранкой (великий, по советским меркам, «косяк»), и предательством, и подлостью даже в личной жизни. И, конечно, его ждет расплата: нам в нашем прекрасном «завтра» такие люди не надобны. Но пусть не оттолкнет вас порой нарочитая наивность сюжетных ходов: изощреннейший автор просто подделывается под кальки расхожих мнений своей эпохи.

Самым важным для него было донести свою главную и тогда для многих очень не бесспорную, а порой и опасную мысль о бережном отношении к родной природе – ну, и к человеку как части ее. Едва ли не первым у нас Леонов заговорил об угрозе экологии. Об этом в порыве освоения «пространств и земель», в годы индустриализации, не думали. Вряд ли мы ошибемся, сказав, что именно бесчисленные жертвы, которые принесла наша страна в годы войны, помогли автору одернуть лихих людей с топорами и с вечным девизом: «Лес рубят – щепки летят». Этот лозунг «оправдывал» жестокость репрессий 30-х, но после войны звучал уже кощунственно на израненной нашей земле. К тому же военный опыт показал: разухабистое отношение к людским и природным ресурсам чревато опасностью поражения. Зоркий и жесткий аналитик, Леонов в 30-е осторожно задавал вопросы упоенному собой советскому бытию. Но в военное лихолетье он искал то, что может объединить людей в противостоянии врагу; среди социальных конфликтов он жаждал синтеза и нашел скрепляющий все исток патриотических чувств в любви к родной природе, к человеку труда, который заодно с этой природой живет.

Без этого романа трудно понять, что именно сдвинулось в сознании наших людей после войны, почему они стали бережнее относиться друг к другу, к природе, к прошлому, которое теперь виделось не «отсталым», а вечно живым, актуальным, к жизни. Людям смертельно надоело жить в пекле ожесточения классовой борьбы, это стало уже невозможным.

Ну, а излишний пафос (как и наивность юных героев), – что ж, они тоже ведь отражение того времени.

«Не всякое сопротивление беде награждается избавлением от гибели, но всякая гибель начинается с утраты воли к сопротивлению».

«Никто не успел ему внушить, что резвость мысли, хоть и подтвержденная мнением века, но не оправданная собственными достижениями, и есть высокомерие полузнайки».

«– Вот мы все о будущем да о родине твердим, словно за горами они. А если б каждый всерьез подзанялся ею в радиусе шажков хоть на десяток вкруг себя, – и Поля пощурилась, мысленно умножая цифру на квадрат радиуса круга, – да прибрал бы эти триста четырнадцать квадратных метров, как комнату свою, как рабочее место, как стол, где пища твоя стоит, да кабы приласкал землицу-то свою в полную силу, да хоть бы вишенку посадил, пускай одну за всю жизнь… Ой, чего можно за час в сто тысяч рук наделать!»