– Это действительно странное положение вещей, – заметил я. – Но почему вы его боитесь? Он не может причинить вам вреда.

– Конечно, он не может, – сказал призрак. – Но само его присутствие вызывает у меня шок и ужас. Представьте себе, сэр, как бы вы себя чувствовали, если бы мое дело было вашим.

Я вообще не мог себе такого представить. Я просто содрогнулся.

– И если кто-то вообще должен быть неправомерным призраком, – продолжало видение, – было бы гораздо приятнее быть призраком какого-нибудь другого человека, а не Джона Хинкмана. В нем есть вспыльчивость характера, сопровождаемая легкостью оскорбления, которую редко встретишь. И что случилось бы, если бы он увидел меня и узнал, а я уверен, что он узнал бы, как долго и почему я жил в его доме, я едва могу себе представить. Я видел его в порывах страсти; и, хотя он причинял людям, на которых обрушивался, не больше боли, чем причинил бы мне, они, казалось, сжимались перед ним.

Все это, как я знал, было очень правдиво. Если бы не эта особенность мистера Хинкмана, я, возможно, с большей охотой поговорил бы с ним о его племяннице.

– Мне жаль вас, – сказал я, потому что я действительно начал испытывать симпатию к этому несчастному призраку. – Ваш случай действительно трудный. Это напоминает мне о тех людях, у которых были двойники, и я полагаю, что человек часто действительно очень злится, обнаружив, что есть другое существо, которое олицетворяет его.

– Ой! Эти случаи совсем не похожи, – сказал призрак. – Двойник или доппельгангер живет на земле с человеком; и, будучи точно таким же, как он, он, конечно, создает всевозможные проблемы. Со мной все совсем по-другому. Я здесь не для того, чтобы жить с мистером Хинкманом. Я здесь для того, чтобы занять его место. Так вот, Джон Хинкман очень разозлился бы, если бы узнал об этом. Разве вы не думаете, что это было бы так?

Я немедленно согласился.

– Теперь, когда он ушел, я могу немного успокоиться, – продолжал призрак, – и я так рад возможности поговорить с вами. Я часто заходил в вашу комнату и наблюдал за вами, пока вы спали, но не осмеливался заговорить с вами из страха, что, если вы заговорите со мной, мистер Хинкман услышит вас и войдет в комнату, чтобы узнать, почему вы разговариваете сами с собой.

– Но разве он не услышал бы вас? – спросил я.

– О, нет! – сказал другой. – Бывают моменты, когда кто угодно может видеть меня, но никто не слышит меня, кроме человека, к которому я обращаюсь.

– Но почему вы хотели поговорить со мной? – спросил я.

– Потому что, – ответил призрак, – мне нравится иногда разговаривать с людьми, и особенно с кем-то вроде вас, чей разум настолько встревожен, что вас вряд ли испугает визит одного из нас. Но я особенно хотел попросить вас оказать мне услугу. Насколько я могу судить, есть все шансы, что Джон Хинкман проживет еще долго, и мое положение становится невыносимым. Моя главная цель в настоящее время – добиться перевода, и я думаю, что вы, возможно, сможете быть мне

полезны.

– Перевод! – воскликнул я. – Что вы имеете в виду под этим?

– Я имею в виду, – сказал другой, – вот что: теперь, когда я начал свою карьеру, я должен быть чьим-то призраком, и я хочу быть призраком человека, который действительно мертв.

– Я думаю, это было бы достаточно просто, – сказал я. – Возможности должны возникать постоянно.

– Вовсе нет! Вовсе нет! – быстро сказал мой собеседник. – Вы понятия не имеете, какая спешка и давление возникают в ситуациях подобного рода. Всякий раз, когда появляется вакансия, если я могу так выразиться, на корабль-призрак поступают толпы заявок.