Хава развел руками.

– Кстати, – добавил он. – Там еще Чернову кто-то настучал, что ты типа его друга грохнул по дороге, который сопровождал тебя до Ликерки.

– Штурмана? – опешил Лучник. – Ну, люди…

Каган понимающе сплюнул и дал команду трогаться. С Лучником остались Хава и Гера, девушка с каштановыми волосами, роскошной грудью и хитрой лисьей улыбкой. Гера достала кусок материи и, побрызгав на него водой, принялась вытирать лицо Лучника, но тот отстранился.

Бронзовый Черняховский печально глядел на полуразрушенный железнодорожный вокзал с уцелевшими буквами ВО по самому центру крыши, на которую присела полудохлая стайка ворон. У центрального входа на боку лежал «Икарус», рядом громоздились выцветшие легковушки с побитыми стеклами, из одной из них свисал труп. На грязном пикапе кто-то оставил надпись: «Петя, иду в Сомово, твоя Лена». Под ногами все было усыпано истлевшей одеждой, сапогами и обглоданными костями. Лучник пнул череп и прошептал:

– Господи, чем же все кончится?

Гера тронула его за плечо:

– Пора, нам пора. Здесь опасно.

Группу Кагана удалось нагнать на повороте от улицы Мира к проспекту Революции. В проемах меж развалин было видно то самое здание, с которого Лучник пытался убить звонаря, где под воздействием мощного энергетического удара потерял память, откуда его забрали Алина, Сова и Рыжь, три девчонки-валькирии. Железнодорожная управа с оторванным исковерканным шпилем остро врезалась в память Лучника как начало начал, как стартовая площадка его новой жизни, ибо что было до этого, он практически не помнил. Лишь Антон, его сын, мальчик с губами цвета индиго да еще пара-тройка несвязных воспоминаний: Нововоронеж, Красные Октябри, Кочегар, звонари, ВАСО, «Мелодия»…

– Что с Алиной? – спросил Лучник Хаву, убедившись, что Гера не слышит их.

– Я не знаю, друг. На Стадионе ее крепко ранили, валькирии унесли ее в подсобные помещения, дальше – Давление, хаос, бойня… Думаю, что под трибунами куда больше шансов выжить в такой драчке, чем наверху. Ты же сам видел, что началось… Наверное, на Ликерке она сейчас, выходят ее!

Лучник задумался, уставившись в спину шагающей впереди Гере. Попытался вспомнить жену, но тщетно. Да, видимо, многочисленные женщины – лишь повод поверить, что ты еще кому-то дорог, кому-то нужен, что кто-то думает о тебе и считает часы, минуты до долгожданной встречи. Самообман! И Гера, и медсестра из «Мелодии» Мария, и девочка-убийца Элен с Ликерки, все прочие – это только самообман! Алину, спасшую ему жизнь, Лучник не ставил в этот ряд, но так и не мог понять, почему. Впрочем, он старался особенно и не задумываться по этому поводу – судьба сама расставит все по своим местам. И он был уверен, что Алина жива, и встреча с ней не за горами. А значит, ее загадка будет решена однажды. Обязательно выяснится, что их связывает незримой, но прочной нитью.

Громкий крик Кагана привел в чувство замешкавшего Лучника. Он увидел, что идущие впереди динамовские воины на повороте к проспекту резко рванули назад.

– Что там еще? – крикнул Хава.

– Живоглоты! – завопил Каган. – Много живоглотов! Уходим!

Динамовцы бросились прочь. Их догоняли другие люди, повернувшие с некогда главной улицы Воронежа, – семилукские ходоки вперемешку с валькириями и ликеровскими. Людей становилось все больше и больше. Руки Лучника быстро нащупали несколько стрел, и арбалет оказался в полной боевой готовности. Верный точный Nikon!

– Бесполезно, – Гера замотала головой. – Оружие не поможет. Бежим!

Она исчезла в толпе, оставив Лучника и Хаву. Крики становились все громче и громче, гул нарастал, превращаясь в страшный грохочущий смех, и вскоре друзьям предстала ужасающая картина. Сотни, тысячи живоглотов, словно полноводная река, заполонили собой весь главный проспект Воронежа. От страшной реки потек ручеек по улице Мира – прямо на отступавших Лучника и Хаву. Двигаясь на четвереньках, люди-нелюди, заразившиеся Хохочущей смертью, вирусом Куру, походили на уродливых чупокабр, заливающихся истеричным смехом. Неведомая сила, собравшая здесь живых зомби, устроила смертельную ловушку для тех несчастных, что попадались им на пути. Стоны и крики, кровь и слезы сопровождали течение этой страшной реки.