До нынешнего дня казалось, что этого достаточно.

– Какие новости? – спросила Сальвия, помогая па выгружать жестяные формы и блюда с пирогами, завёрнутые в вощёную бумагу.

Ма вздохнула и прислонилась бедром к краю стола, сложив руки на груди. Глаза у неё покраснели и припухли, будто она плакала.

«Но этого не может быть», – подумала Юлка. Коневолхв Ривица Майрен никогда не плакала.

– Никаких следов. Но один из следопытов нашёл его тенеродую у путевого камня к северу от Выпьего дола. Причуда растеряла большую часть медных амулетов и так одичала, что её невозможно было поймать, но мы с Наследницей поскакали туда и сумели заманить её обратно. Я заменила амулеты сколько смогла, но на всякий случай попрошу Давину Обережь подойти и добавить ещё несколько, когда удачедейки закончат собирать граничную магию.

Алый цвет луны потускнел, когда она взобралась на небо к звёздам, посылая в кухонное окно косые лучи холодного белого света. В доме сделалось промозгло, и Юлку проняла дрожь. Пока остальные разбирали снедь, она опустилась на колени перед очагом, чтобы разжечь огонь.

– Быть может, удачедейки смогут вернуть Чапура магией, – с надеждой сказала Сальвия.

Когда Юлка ударила кремнём по огниву, её рука соскользнула и искра чуть не полетела на шерстяной ковёр па. Разве такое возможно?

Дважды в год, в дни, предшествующие Дикой охоте, граница между царством фейри и миром смертных делалась тонкой и хрупкой и магия фейри могла просачиваться наружу. Когда Охота прогоняла шальных дикинов обратно на Иную сторону и стабилизировала границу, удачедейки, жившие в Граничных землях, наполняли склянки напитанной магией землёй и собирали траву, мох и листья, вобравшие в себя отголоски силы фейри, которые затем перегоняли в мерцающую субстанцию, используемую для изготовления зачарованных оберегов и амулетов изобилия. Остаточная магия была недостаточно насыщенной для чего-то серьёзного, но и она могла защитить от шальных дикинов и проделок фейри. Достаточно ли она сильна, чтобы вернуть Чапура домой?

Голос ма звучал мягко, когда она ответила:

– Вы же знаете, девочки, что так не бывает. Луна взошла. Он в ловушке.

Па закашлялся – или подавился рыданием – и понёс стопку тарелок к столу.

– Но я не понимаю, что произошло, – заплакала Сальвия. – Ему не хватало опыта с тенеродыми, но он был хорошим наездником. И они с Причудой понимали друг друга. Когда он погнал её вперёд, обходя меня и Дрёму, я и подумать не могла, что что-то может пойти не так. – Сальвия снова расплакалась.

Юлка смотрела на завиток голубоватого дыма, вьющегося вдоль трута. Слёзы жгли ей глаза, и дрожь бежала по рукам. Девочка протянула руки к растекающемуся от огня теплу, наклонившись ближе к очагу.

Что правда, то правда – Чапур, в отличие от Сальвии, никогда не увлекался ездой на тенеродых, и все были удивлены, когда он объявил о своём намерении участвовать в Прогоне, отборочной скачке перед куда более опасной Охотой.

Однако Чапур проехал отлично и занял второе место. Хотя никто не смог нагнать Сальвию и Дрёму, они с Причудой не сильно отстали на финише. Только теперь Юлка задумалась о том, что они были слишком впечатлены его неожиданным успехом в Прогоне и напрасно не задались вопросом, почему он вдруг решил участвовать.

Она пробурчала:

– Почему он вообще захотел поехать? Раньше его это не интересовало.

– Я тоже недоумевала, – призналась Сальвия. – А когда я у него спросила, он просто сказал, что чувствует, что пора попробовать.

Па закончил расставлять тарелки на столе и посмотрел на ма с мягкой, грустной и застенчивой улыбкой.