Стоило сказать, у неё ловко получалось чинить сломанные вещи, так что можно хотя бы попытаться помочь.

– Боюсь, мне придётся тебя чуток растрясти, – сказала ворону Юлка, – зато я перенесу тебя в безопасное место и помогу исцелиться.

Пускай она не слишком много знала о том, как чинить крылья, зато могла обратиться за советом к Рами Зеленотал, деревенской целительнице. И уж точно могла обеспечить птицу едой, водой и убежищем от хищников.

Придвинувшись ближе, Юлка подсунула ладони под тельце ворона и опустила его в колыбель из поднятого подола её синей туники. Тут что-то кольнуло ей палец, и Юлка ойкнула от неожиданности.

Всполошённый ворон забил здоровым крылом и засучил лапами. Беспокоясь, как бы он себе не навредил, девочка завернула его в подол туники. Не успев выпрямиться, Юлка заметила острый краешек тонкого круга в примятой птицей траве. Бусинка крови блестела на матовой поверхности, прямо на глазах медленно растекаясь по серебру.

Что это такое? Для монеты кругляш был слишком большим…

Так вот что выпало из кармана короля. Ма не угадала: на зеркало не похоже, хотя в этой грязи толком не разобрать.

Ворон заворочался и щёлкнул клювом. Юлка недолго думая подцепила металлический диск – осторожно, чтобы снова не порезать пальцы о тонкий серебряный край, – и сунула в карман, а затем подхватила птицу на руки и поднялась на ноги.

Девочка заторопилась домой, и всю дорогу у неё свербел затылок, будто под чужим взглядом.

Юлка пыталась отвлечься от тревоги, воображая, какие волшебные фейворы могли получить её брат с сестрой за завершение Охоты. Чапур уж непременно получит нечто особенное, он ведь помог Королю Урожая? Когда брат вернётся домой, она поможет папе приготовить особенный праздничный обед.

Ворон каркнул, и Юлка сказала ему:

– Всё образуется. Вот увидишь. – Но на самом деле она пыталась убедить себя.

Вернувшись домой, Юлка положила раненого ворона в корзинку, которую устлала мягким мхом, собранным у задней двери. Затем предложила ему горсть сушёных вишен и семян и чёрствую корку хлеба из кухонных шкафов. Пока ворон клевал еду, Юлка присматривалась к тому, как он держит раненое крыло. Пожалуй, у неё была одна задумка…

Но сначала нужно было проверить тенеродых лошадей. Всю ночь они бежали наперегонки с ветром, следуя за Белым оленем, и, хотя в силе и выносливости равнять их с обычными лошадями было нельзя, Дикая охота была для них суровым испытанием.

– Я скоро вернусь, – сказала Юлка птице. – Не безобразничай, или я выставлю тебя на улицу.

Ворон устроился в корзинке и моргнул ей, будто обещая вести себя хорошо. Девочка выскочила из комнаты, закрыв дверь с резким щелчком.

Когда она проходила мимо спальни Чапура, в горле встал комок слёз и тревоги. Вот если бы ворон умел говорить, наверное, он мог бы рассказать, что приключилось с её братом.

«Нет. Чапур сам нам всё расскажет. Наверняка он уже едет домой вместе с па и Сальвией, точно припася чудесный фейвор и лихую историю».

Свежий прилив надежды окрылил её. Юлка слетела вниз по лестнице наружу, на конюшенный двор. Стоило распахнуть двери конюшни и шагнуть внутрь, как её окутали тёплые запахи сена, конского волоса, овса, яблок, кожи – и тёмного, дикого, отдающего розами мускуса, присущего лишь редким тенеродым лошадям, которых разводила её мать.

Привычные запахи, глядишь, и успокоили бы её, но, обведя взглядом двенадцать стойл, в которых содержались драгоценные кобылы из табуна Майрен, Юлка не смогла не заметить три пустующих стойла. Ма, разумеется, ускакала на Преемнице, а Сальвия взяла Летягу – слишком молодую для Охоты, – отправившись искать Чапура перед Дарением фейворов, чтобы дать отдых своей кобыле Дрёме.