И всё же если у кого и был шанс вернуться, так это у её брата. Он был достаточно храбр и силён, чтобы спасти Короля Урожая, а значит, ему хватит храбрости и сил, чтобы вернуться.

Должно хватить.

– Если найдёшь Чапура или услышишь о нём, передай весточку со следопытами. Я подъеду, как только смогу. – Ма вздохнула и тронула поводья. – А пока, Юлка, поспеши прямиком домой. Позаботься о вернувшихся с Охоты тенеродых и дождись нас дома.

Юлка кивнула, закусив губу.

– И следи за дорогой, слышишь меня? – напутствовал па.

– Разумеется, – пообещала Юлка. «Следи за дорогой» означало «остерегайся фейри». – И ты тоже.

– Наворожи тебе ветер! – бросила ма, а затем повернула Преемницу к югу и пустила её лёгким галопом.

– Я отправлюсь на площадь. На случай, если тебе что-нибудь понадобится, к нам заглянет Шорея, – сказал па. – Я вернусь, как только смогу. – И он тоже уехал.

Проводив его взглядом, Юлка прижала руку к ноющему от волнения животу и повернула было к дому, когда вдруг уловила кряхтение, доносившееся из пожухлой травы.

Нет, это навряд ли был дикин – только не утром после Дикой охоты.

Все знали, что фейри доверять нельзя, однако были правила. Договоры. Традиции…

И самой важной традицией было проведение дважды в год ритуала Дикой охоты, призванного сохранять равновесие сил и защищать Граничные земли от магии проказливых дикинов.

Самым безопасным временем в Граничных землях было утро после Охоты, когда всех бродячих дикинов загоняли обратно в царство фейри, где им и надлежало оставаться, и клокочущий хаос магии фейри на время стихал.

Вот только… эта Охота не заладилась, и Чапур не вернулся. Он был первым пропавшим Охотником с тех пор, как были подписаны Уговоры много поколений тому назад, с тех пор, как Майрены-коневолхвы начали разводить тенеродых коней и обучать наездников.

Юлка не могла решить, успокаивало это – с Чапуром наверняка всё обойдётся – или пугало, ведь если его не окажется на площади, как они надеялись, что это означало? И что ещё могло пойти не так?

Звук повторился: отчаянный клёкот и копошение.

Страх змеёй скользнул по позвоночнику, и Юлка стиснула зубы, напрягшись и приготовившись бежать. Если там, в траве, прятался фейри, она не желала иметь с ним дело. Но тут Юлка увидела неуверенный взмах чёрного крыла и мигом поняла, что слышала.

Осторожно раздвинув длинные стебли, она обнаружила ворона, явно раненого. Тот немигающе уставился на неё.

– О-хо-хо, – вздохнула Юлка, опускаясь на колени рядом с раненой птицей. – Бедняжка.

Несколько блестящих чернильно-гладких перьев торчали дыбом, а на груди выписывала ломаную линию струйка алой крови. Казалось, ворон задыхался, хватая воздух раззявленным клювом.

– Тебя ранили на Дикой охоте? – пробормотала Юлка.

Вороны редко летали в темноте, предпочитая отсиживаться где-нибудь до утра. Но прошлой ночью она видела настоящий вихрь ворон – а также ястребов, сов, летучих мышей, грифов, сорок, соек и чаек, – проносившийся над скачущими тенеродыми лошадьми и их наездниками. Возможно, птица пострадала в этом столпотворении.

Ворон моргнул блескучим глазом и щёлкнул клювом. Юлка опасливо провела пальцем по его крыльям. Одно определённо было сломано.

Девочка помедлила, косясь на сосны и дубы, которые бросали тени на путевой камень. Хотя она не ощутила ни малейшей капли магии возле этого ворона, он явно был как-то связан с фейри, иначе не стал бы летать в ночь Дикой охоты. А значит, он мог быть опасен.

Ворон издал хриплое карканье, пугающе похожее на: «Помоги!»

Юлка не могла оставить его на земле. В этих лесах водились рыжие лисы, вкрадчивые рыси, бурые медведи и изредка охотилась стая волков. Беспомощного ворона могли съесть прежде, чем девочка успеет добраться домой.