– Не надо, я ее так заберу.

Роберт взял манекен и понес к автомобилю. Он положил ее на заднее сиденье. Потом сел в машину и поехал домой. Когда он подъехал, вокруг, к счастью, никого не оказалось, и он незаметно внес ее в дом. Он поставил ее посреди комнаты и смерил взглядом.

– Стелла, – сказал он, – Стелла, сука!

Он подошел к ней и влепил пощечину. Потом схватил ее за голову и поцеловал. Поцелуй удался на славу. Его пенис начал набухать, когда зазвонил телефон.

– Алло, – ответил он.

– Роберт?

– Ага. Я.

– Это Гарри.

– Как дела, Гарри?

– Нормально, чем занимаешься?

– Ничем.

– Я подумал, может, приехать. Принесу пару пива.

– Валяй.

Роберт повесил трубку, взял манекен и отнес в стенной шкаф. Он затолкал ее в угол шкафа и закрыл дверь.

Гарри было почти нечего сказать. Он сидел со своей банкой пива.

– Как Лора? – спросил он.

– А, – сказал Роберт, – между нами с Лорой все кончено.

– Что случилось?

– Вечный образ роковой женщины. Всегда как на сцене. Она меня довела. Всюду западала на мужиков – в магазине, на улице, в кафе, везде и на всех. Не важно на кого, лишь бы это был мужчина. Она запала даже на парня, который ошибся номером. Это было невыносимо.

– А сейчас ты один?

– Нет, у меня другая. Бренда. Ты с ней знаком.

– Ах да, Бренда. Хорошая девушка.

Гарри сидел и пил пиво. У Гарри никогда не было женщины, но он постоянно о них говорил. В Гарри было что-то отталкивающее. Роберт не стал поддерживать разговор, и вскоре Гарри ушел. Роберт подошел к стенному шкафу и извлек оттуда Стеллу.

– Шлюха проклятая! – сказал он. – Ты ведь изменяешь мне, правда?

Стелла не ответила. Она стояла и казалась невозмутимой и строгой. Он влепил ей славную оплеуху. Скорее солнце погаснет, чем какой-нибудь бабе сойдет с рук измена Бобу Уилкенсону. Он влепил ей еще одну славную оплеуху.

– Манда! Ты бы и с четырехлетним мальчишкой еблась, встань у него конец!

Он снова влепил ей пощечину, потом схватил ее и поцеловал. Он целовал ее без конца. Потом залез ей руками под платье. Она была хорошо сложена, очень хорошо. Стелла напоминала ему его школьную учительницу алгебры. Трусиков на Стелле не было.

– Шлюха, – сказал он, – у кого твои трусики? Потом его пенис начал давить на ее передок. Отверстия не было. Но Роберта охватила всепоглощающая страсть. Он вставил Стелле между верхними частями бедер. Там было гладко и тесно. Он принялся упорно трудиться. В какой-то миг он почувствовал себя крайне неловко, потом его страсть возобладала, и он, продолжая трудиться, начал осыпать поцелуями ее шею.

Роберт вымыл Стеллу посудной тряпкой, убрал в стенной шкаф за пальто, прикрыл дверь и еще успел посмотреть по телевизору заключительную четверть матча между «Детройтскими Львами» и «Лос-Анджелесскими Баранами».

Все складывалось для Роберта весьма неплохо. Он уладил некоторые вопросы. Купил Стелле несколько пар трусиков, пояс с резинками, длинные тонкие чулки, браслет на запястье.

Купил он ей и серьги и был потрясен, когда обнаружил, что у его любимой отсутствуют уши. Под всей этой копной волос недоставало ушей. Он все равно прикрепил серьги липкой лентой. Но были и свои преимущества – ему не надо было водить ее обедать, на вечеринки, на скучные фильмы; все эти светские удовольствия, которые так много значат для обыкновенной женщины, были ни к чему. И еще были ссоры. Без ссор никуда – хотя бы и с манекеном. Она не отличалась словоохотливостью, но он был уверен, что однажды она ему сказала: – Ты самый лучший любовник. Тот старый еврей никуда не годился. Ты любишь душой, Роберт.

Да, были и преимущества. Она не походила ни на одну из его знакомых женщин. Ей никогда не хотелось заняться любовью в неподходящий момент. Она умела выбирать для этого время. И еще у нее не бывало месячных. И он мог всегда ею овладеть. Он отрезал у нее с головы немного волос и приклеил их ей между бедрами.