На занятиях я сидел молча и ждал. Студенты и преподаватели меня поддразнивали. Я утратил внутренний импульс, энергию, дерзость. Я чувствовал, что от меня уже ничего не зависит. Это скоро должно было случиться. Каждая елда попала в беду.

Моя преподавательница английского, весьма милая дама с красивыми ножками, попросила меня как-то раз остаться после занятий.

– Что случилось, Чинаски? – спросила она.

– Бросил я это дело, – сказал я.

– Вы имеете в виду политику? – спросила она.

– Я имею в виду политику, – сказал я.

– Из вас вышел бы хороший моряк, – сказала она.

Я ушел…

Когда это случилось, я сидел со своим лучшим другом, морским пехотинцем, в одном из городских баров и пил пиво. По радио передавали музыку, музыка прервалась. Нам сказали, что только что бомбили Перл-Харбор. Было объявлено, что все военнослужащие должны немедленно вернуться на свои базы. Мой друг попросил меня доехать вместе с ним на автобусе до Сан-Диего, намекнув, что, возможно, я вижу его в последний раз. Он был прав.

Первым желанием Роберта – когда он начал думать о подобных вещах – было пробраться как-нибудь ночью в Музей восковых фигур и заняться с восковыми дамочками любовью. Однако это казалось слишком опасным. Он ограничивался тем, что занимался любовью со статуями и манекенами в своих сексуальных фантазиях и жил в своем иллюзорном мире.

Однажды, остановившись на красный свет, он заглянул в дверь магазина. Это был один из тех магазинов, где продавалось все на свете – пластинки, диваны, книги, всякие мелочи, ненужный хлам. Он увидел, как она стоит там в длинном красном платье. Она носила очки без оправы и была хорошо сложена; горделива и привлекательна, как в старые добрые времена. Шикарная девчонка. Потом загорелся зеленый сигнал, и ему пришлось ехать дальше.

Роберт поставил машину в квартале оттуда и пешком вернулся к магазину. Он остановился на улице у газетного стенда и принялся ее разглядывать. Даже глаза были как настоящие, а рот – очень чувственный, со слегка надутыми губками.

Роберт вошел в магазин и взглянул на полку с пластинками. Потом он приблизился к ней и стал украдкой ее разглядывать. Нет, таких больше не делают. На ней были даже туфли на высоких каблуках.

Подошла продавщица:

– Чем могу помочь, сэр?

– Спасибо, мисс, я пока так посмотрю.

– Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.

– Непременно.

Роберт подошел к манекену. Бирки с ценой не было. Интересно, подумал он, продается ли она. Он вернулся к полке с пластинками, взял дешевый альбом и заплатил продавщице.

Когда он в следующий раз пришел в магазин, манекен был на месте. Роберт походил немного, разглядывая товары, купил пепельницу в виде свернувшейся кольцом змеи, потом ушел.

В третий раз он спросил продавщицу:

– Этот манекен продается?

– Манекен?

– Да, манекен.

– Вы хотите его купить?

– Да, вы же здесь торгуете, верно? А манекен продается?

– Одну минутку, сэр.

Девушка скрылась в глубине магазина. Занавеска раздвинулась, и вышел старый еврей. На его рубашке не хватало двух нижних пуговиц, и был виден волосатый живот. Казалось, он настроен весьма дружелюбно.

– Вам нужен манекен, сэр?

– Да, она продается?

– Вообще-то нет. Видите ли, это нечто вроде выставочного экспоната, вроде как шутка.

– Я хочу ее купить.

– Ну что ж, посмотрим… – Старый еврей подошел к манекену и принялся его щупать – щупать платье, руки. – Посмотрим… Думаю, могу продать вам эту… вещицу… за семнадцать пятьдесят.

– Беру.

– Роберт вынул двадцатку. Хозяин отсчитал сдачу.

– Мне будет ее не хватать, – сказал он, – иногда она выглядит почти как настоящая. Вам завернуть?