– Знаю.

– Я люблю тебя, любимая.

Хоронили её в закрытом гробу. Лучшие мастера не смогли восстановить ей первозданную красоту. Поэтому решили, пусть будет так.

Я стоял, плакал. Это было всё, на что я был способен. Она доверилась мне. считала меня своим защитником, а я, ничтожество, обманул, не оправдал, не уберёг её. Да, конечно, ублюдки получили по заслугам. Обоим «вышка». Но они отобрали половину меня, выдрали с корнем. Превратили в кровавое месиво. Как жить дальше? Как существовать?

Привет. Помнишь свою любимую? Или уже забыл? Ты погубил меня. Зачем?

– Выглядишь неважно.

– В курсе.

– Вспоминаешь её?

– Нет.

– Не обманывай.

– Может хватит!

– Сынок, я желаю тебе добра. Найди кого-нибудь. Хватит страдать.

– Я сам решу когда хватит.

– Не надо изводить себя.

– Это моя вина.

– Не болтай глупости! Повтори за мной: я не виноват.

– Не поможет.

– Повтори!

– … Я не виноват.

– Ещё!

– Я не виноват.

– Не слышу.

– Я не виноват!

Кажется, боль поутихла. Она, конечно, конечно, не исчезнет на совсем. Такое стереть из памяти нельзя. Но, хотя бы, я перестал видеть эти жуткие сны. Спасибо родным, поддержали, а то я уже, страшно вспомнить, хотел покончить с собой. Спрыгнуть с крыши. Так было невыносимо.

Думаю, пора начать новые отношения. Вон, в соседнем отделе, много хорошеньких женщин. Не замужем. Начну с кем-нибудь встречаться и жизнь войдёт в прежнее русло. Всё будет хорошо.

– Не понял, повтори.

– Рак. Рак говорю.

– …

– Ну что молчишь, сынок?

– Пытаюсь сообразить. Ты вообще о чём?! Ты понимаешь, что ты говоришь?!

– Понимаю, пока.

– И ты так спокойна?! Неужели невозможно… О боже… Неужели это конец?! Скажи, ты врёшь?

– Обними меня.

Я отключил телефон. Оборвал провод. Слова утешения не способны были воскресать. Зачем они теперь? Слова – звук. Пустой звук.

Я открутил крышку и выкинул её.

– За тебя.

Мир исчезал, становилось легче. Выбора не было.

В зеркале отразился чужой мне человек. Это я?! Выгляжу прекрасно. Просто мужчина мечты. Опухшее лицо, тёмные круги под глазами, сальные волосы.

От удара зеркало трескается. Надо бить сильнее. Нужно разнести всё тут. Разнести в мелкие щепки и сжечь. Но, сперва, необходимо выпить.

Я перевесился через бак и начал шарить в куче пакетов, ища ценные вещи, которые можно было бы сдать, заложить. Эти люди, они ведь такие глупые. Выкидывают всё подряд, будто им абсолютно ничего не нужно. Но ладно, я не брезгливый, я подберу, кидайте ещё.

Мимо пробегает кошка. Серая, как мышь. Следом за ней, стуча вёдрами, двигается человек. Я смотрю в его сторону в надежде на то, что тот несёт не только хлам. Мне срочно требуются деньги, меня трясёт.

– Не прикасайся, урод, – зачем-то грубит молодой парень. – Отойди!

Я не хочу с ним связываться и ухожу в тень деревьев. Я подойду позже.

– Стареешь, брат, – говорю я себе.

Это правда. Меня и в округе зовут соответствующе. Уважают мой возраст. Не все, конечно, но да какая разница, главное, чтобы стакан не пустовал. Мне кошмары ни к чему. Мне нужен здоровый сон.

Благовоспитанная семья прогуливалась по парку в количестве трёх человек. Третьим был крохотный карапуз, который весело оглашал воздух своими криками и сучил ногами, как-будто подгонял отца, толкающего коляску. Погода установилась неожиданно тёплая для этого времени года. Яркое солнце бережно согревало, даря последние остатки. Синоптики опять ошиблись, но никто в обиде не был. Ещё бы так!

Из кустов выбегает полуголый старик. На нём только пожелтевшие трусы и рванные тапочки. Он устремляется к коляске, протягивая малышу руки.