Чак прождал тюремщика около двух часов. К сожалению, он так и не явился. Прогулялся к магазину, подумав, быть может пьет и забыл о встречи. С взрослыми людьми подобное случается, но и там его не оказалось. Неужели раскусили? С поличным поймали? Покрутившись около получасу возле скамейки, принял решения, что пора ехать домой. Благо, что полковник не задал ни одного подозрительного вопроса. Как обычно, он замачивал собачку в теплой воде и уксусе, чтоб отведать ее на выходных.

В выходные дни полковник привез домой настольный теннис. Его установили под небольшим навесом, вокруг растянули сетку, чтоб мяч далеко не улетал. Они сыграли восемь партий. Несмотря на то, что полковник был левшой, он обыграл Чака правой рукой со счетом шесть два, при том, что две партии полковник поддался, не сказав об этом сыну.

– В этой игре, как и в других важно не совершать ошибок. Каждая ошибка ведет к проигрышу, – полковник вошел в азарт. – Будь внимателен. Не совершай ошибки и обязательно выиграешь.

– Да, но не успеваю за мячом.

– С опытом успеешь. Настройся. Смотри если тебе кажется, что игра уже потеряна, все ровно не совершай ошибок. Чувствовать игру должен, без этого никак.

Они направились в дом.

– Давно так не потел. Для первого раза хорошо сыграл. Молодец, – он похвалил сына.

Полковник тщательно вымыл лицо и пот из подмышек. Затем разогрев блюдо, приготовленное из щенка и овощей, включил телевизор. Вещали пропагандистские новости о сохранении и безопасности Китая. Драконы информационного агентства Синьхуа бушевали, вливая тоны лжи в народные массы. Один из сюжетов была история о пожилой китаянке. Одинокая женщина рыдала на фоне сожженного дотла дома. Корреспондент передавал, что от произвола терроризма женщина лишилась семерых детей и двенадцати внуков, а дом их сожгли радикальные экстремисты уйгурской национальности. Полковник оценивающе смотрел передачу. Чак уселся за стол и заварил зеленый чай.

– Надеюсь, ты хорошо осознал, что эти мусульмане враги нашей империи? Смотри, что натворили. Сколько невинных людей уничтожили. Сколько пострадало от них населения.

– Да, – поспешно ответил Чак. – Честно, думаю не все мусульмане такие.

Полковник резко отмахнул рукой в сторону так, что показалось у него окончательно испортился аппетит. Он чуть не сказал, – мать твою сраную.

– Эти варвары уничтожили более пятидесяти полицейских. Отрубили им головы, их детей перерезали. Пытались совершить теракты. Тебе кажется, что не все? Они плодят и воспитывают террористов. В чем вина убитых полицейских и их детей? В том, что защищали родину. Надеюсь вскоре ты поймешь какой ты глупый.

Чак не дотронулся до чая, хотя в горле пересохло. Внимательно слушал отца, не подавая вид, что ему не верит.

– Запомни мои слова. Не будь глупым, – он так строго посмотрел на Чака, словно взглядом убил его. – Твоя глупость обернется для тебя хуже терроризма. Ты должен всегда служить родине и своей нации, для этого мы рождены.

Полковник умело врал. Врал про отрубленные головы полицейских, врал про террористов. Представлял мусульман в облике каких-то зверей. Из-за маниакальной жажды уничтожить их, ему хотелось верить в свою же ложь.

Чак снова отправился в ИТК, точнее к той самой знакомой скамье. По его расчетам тюремщик должен был в тот день завершить смену. Прождав его час на скамье, направился в магазин. Попросил продавца налить ему кофе и подать пару булочек с маком. Пока заваривалось кофе, Чак спросил, – знаете того мужика, который стакан водки пьет? Помните я тогда рядом с ним был?

– Который высокий?

– Да, у него нос еще сплющенный. Шрам есть небольшой на лице.