Так они еще и разговаривать начали!

– Новенький? – спросил у Павла коренастый с мотыгой в руке.

– Новенький, – ответил Паша, будто во сне.

– По тебе видно. А звать как?

– Павел.

– Врач? – безошибочно определил обезьяночеловек.

– Да! А по мне так заметно?

– Еще как!

– А вас как зовут?

– Восьмой!

– Восьмой?

– Да, наш создатель называл нас числами. Так и осталось. Он был нам как отец. Учил говорить, есть за столом, считать, писать. Когда еще детьми были. Жили мы на его даче. Говорят, ему Берия подарил когда-то. Как в раю мы там жили, все в зелени, в плюще. Домработницы там были, четыре добрейшие женщины. Папаша осматривал нас каждый день, мерил пульс, давление. Но однажды приехал фургон. Нескольких из нас забрали. И больше не привозили обратно. А папаня наш тогда плакал. Мы не успели испугаться, не знали, что это такое, но поняли, что происходит что-то нехорошее с теми, кого он отдал. Прошло еще несколько дней, и его самого арестовали, повязали и увезли. И нас погрузили в фургон. И потом привезли сюда. Что с папаней, мы не знаем… Жив ли он? – Восьмой вздохнул так грустно, так проникновенно, что если бы Павел слушал его с закрытыми глазами, он никогда бы не подумал, что перед ним «не люди».

Обезьянолюди оказались абсолютно адекватными, чувствующими и мыслящими существами с миролюбивым характером, в чем Павел смог убедиться позднее.

– Жив! – воскликнул Павел. – Еще как жив ваш создатель!

И Павел рассказал все, начиная с того, как окончил мединститут и встретил их отца в психиатрической лечебнице. Обезьянолюди очень обрадовались факту, что их создатель жив. Они остановились, обступили Павла, прося снова и снова рассказывать подробности их встречи. Но в этот момент послышался взрыв, и в шахте начался обвал.

Это произошло не просто так. Пока Павел жил у бабы Марьи, на политической арене страны происходили перемены. Убили Берию, и начальство на рудниках, пригревшее у себя плод экспериментов, обезьянолюдей, пришло в замешательство. В итоге на внеочередном собрании они приняли решение.

– Взорвать их надо! – высказался один из местных руководителей.

– Они хорошие работники, план перевыполняют… Жалко… – заступился его заместитель.

– Зато если за нами придут как за укрывателями экспериментов над людьми, будет не жалко! Ты думай, что говоришь! Нас же тогда самих в эти рудники загонят к чертовой матери! – размахивал руками начальник. – Сделаем так! Взорвите вход. Они там передохнут сами. Если их и найдут, нас ни в чем не обвинят. Завалило и завалило. Нет плодов эксперимента – нет проблем. Кто, когда, на что согласился – это уже значения иметь не будет. А если повезет, когда там уляжется сверху, сообразим, что делать. А сейчас вход завалить!

– Будет сделано.

На том и порешили. Шахту обложили динамитом. А дальше – взрыв и обвал…

Павел и обезьянолюди пустились бежать по тоннелям, спасаясь от падающих камней. Шахта была глубокой, и бежали они долго.

Наконец обвал прекратился. Все остались живы. Но обратного пути, конечно, уже не было.

– Вот так да… Что же произошло? – спросил ошарашенный Павел.

– Завал… – ответил ему Восьмой.

– Мы что же, теперь замурованы?

– Похоже на то…

«Вот тебе и Колыма… – думалось Павлу. – Нужен какой-то выход, но о нас же знают там наверху, наверняка уже ищут способ вызволить…»

Обезьянолюди думали не столь оптимистично, они не питали иллюзий насчет помощи, возможно, потому что привыкли за свою недолгую жизнь бок о бок с «человеком разумным» рассчитывать лишь на себя и своих собратьев. Впрочем, они были спокойны и даже в какой-то мере расслаблены, как будто всегда покорно принимали любой исход.