Тем не менее, термин «безличный» используется многими зарубежными исследователями [Denison 1990; Gaaf 1904; Fischer, Leek 1983; Jespersen 1949], при этом часто делаются ссылки на неадекватное отражение данной терминологией описываемого явления и указывается на то, что данный термин используется либо из‐за отсутствия более приемлемого, либо по причине его общепринятости и традиционности.

Проанализируем основания для использования терминов «безличность», «безличный» в целях обозначения определенного типа предиката, с одной стороны, и для описания особенностей определенного типа структуры, с другой стороны.

1. Особенности семантики предиката безличных структур

Выявление данного признака обусловлено наблюдаемым во многих индоевропейских языках фактом наличия особой группы предикатов с парадигматическими ограничениями – в их парадигмах наличествует только особая форма, омонимичная форме 3‐го л. ед.ч.[10]. Данные предикаты традиционно называются «безличными». На материале английского языка принято говорить о «безличных» глаголах в древнеанглийском языке, так как современная форма «безличного» предложения не позволяет выявить все вышеуказанные признаки безличного предиката на морфологическом уровне.

Среди древнеанглийских безличных глаголов отчетливо выделяются несколько семантических классов (классификация по: [Denison 1990, с. 122]):

1) глаголы, обозначающие природные явления (OE ringan = to rain);

2) глаголы, обозначающие события и действия, не подвластные контролю экспериенцера – последний выражается в морфологических формах датива или аккузатива. В свою очередь эта группа распадается на две подгруппы:

2.1 глаголы физического, ментального или эмоционального состояния-переживания (experience) (OE hyngrian = to be hungry, OE ofhreowan = to rue);

2.2 глаголы, обозначающие необходимость, долженствование, случаемость (OE gelimpan = to happen)

Однако, ученые признают разную степень безличности семантики этих глаголов. Подлинно безличными признаются только глаголы первой группы (глаголы, обозначающие природные явления) [Gaaf 1904, § I]. Либо данный класс глаголов (обозначающих природные явления), в общем признаваемый прототипическим для данной категории, исключается из общего репертуара безличных глаголов, к которому некоторые ученые относят только глаголы двуместные, включающие позиции для обозначения экпириенцера и каузатора: Him gelicade hire þeawas. [Fischer, Leek 1983, с. 346], где одушевленный экспириенцер выражен в дативной форме him, а семантический аргумент источника-каузатора – hire þeawas – в форме номинатива. Но и на этом споры не прекращаются. Так, Д. Денисон утверждает, что двуместность не является обязательной для безличных глаголов, существуют безличные глаголы, требующие заполнения только одной аргументной позиции. Например: глагол OE hyngarian = to be hungry, как и другие глаголы физического состояния, требует только экспериенцера, а глагол OE gelimpan = to happen – только источника-каузатора (как глагол случаемости) [Denison 1990, с. 119]. Оба приведенных в качестве примеров Д. Денисоном глагола, традиционно относимых к классу безличных, не соответствуют критериям глагольной безличности, вводимым О. Фишер и Ф. ван дер Ликом (обязательная двуместность, т. е. наличие экспериенцера и каузатора), однако, эти глаголы семантически и синтагматически могут быть определены как «безличные» по причине их общей категориальной семантики (группа 2.2 глаголы, обозначающие необходимость, долженствование, случаемость