Рука дрожит, голова трясется и слышен стук челюсти, но вот задерживается дыхание и … опрокидывается первая рюмка, а вдогонку – кусочек селедки с луком. Хруст изо-рта, свист из ноздрей вместе с первыми признаками оживления на лице.

Тут же тарелка с салатом из помидор, огурцов, всяческой зелени, на которой сверкает черный перец. И вот, запрокидывается голова, вливается вторая стопка. Вонзается вилка в салат и слышно, как чавкает овощной сок. Руки уже не дрожат, зрение наводит резкость, появляется запах жареного мяса. В уши проникает шипение сока на углях. Наконец-то! В твою сторону несут первый шампур с шашлыком.

Ох, гурманы! Изобретатели экзотических блюд! Но что может быть вкуснее мяса на огне! Вот снимается первый кусок: небольшой, трепещущийся, горячий. Люди – хищники! И пошла третья рюмка как к себе домой, а следом нежнейший кусочек вместе с бурным потоком слюны. Вырывается громкий стон блаженства и слёзы капельками удовольствия. Всё! Волшебство! Наверное, ради этого стоило промёрзнуть, испытать шок, дойти до огня. Эх, жизнь! Как же ты прекрасна!

Но в данном случае была не зима. До Иванова полностью дошло – они находятся у Сидорова, слегка перекусили и на них смотрит сама супруга Сидорова.

– Ну, мальчуганы, какие же сегодня вы необычные, – проговорила Ада, посматривая на друзей.

Иванов, вдруг, резко встал:

– Всё, спасибо. Больше ничего не хочу. Пойду домой.

Он открывал дверь, когда его нагнал голос Сидорова:

– Ружьё забыл…

– А, я разве брал его с собой? – отрешенно пробубнил Федор, сделал два шага к чулану, где стояло ружьё, вскинул на плечо и удалился.

– Что произошло? – спросила Ада.

– Сначала пойду, помоюсь, – устало ответил Василий и посмотрел на жену.

Ада была женщиной… Даже как-то странно, что где-то на Алтае, у чёрта на куличках жила такая женщина. Но это целая маленькая история.

Хотя, История, как известно, наука последовательная (великое заключение!), а то, что известно – исковеркано, как правило, и строго датировано. Поскольку у нас и с последовательностью, и с датами дела обстоят не очень, то следует просто сказать: в одной удивительной стране, в какое-то время еще и Советской, не слишком в глубине Алтайских гор, находилась деревенька, где жило достаточное количество замечательных граждан, каковые являлись потомками ссыльных при царе и раскулаченных при Советской власти.

Среди них: Василий Сидоров, Федор Иванов, Ада Василькова, Афродита Яловацкая и прочие.

Ада выросла девушкой дивной красоты, обезоруживающего обаяния и острого ума. (Кто-то скажет – так не бывает? Да пошел он, знаете куда?)

Женское население, кроме пожилого, относилось к ней (к Аде) слегка отстранённо, а мужики с восторгом, почтением и любовью. Тем более, деревенская легенда гласила: Ада с некняжеской фамилией, была отпрыском княжеского рода, как раз-таки.

Иванов с Сидоровым, которым после окончания средней школы исполнилось по восемнадцать лет, отправились служить в Советскую Армию, где они геройски защищали ее интересы в Афганистане.

Ада же поехала учиться дальше, в город, но… жизнь городская у нее не заладилась, по большей части из-за напора со стороны мужчин (в подробности вдаваться не будем – это личное) и она вернулась в деревню спустя два года.

Деревня гуляла по поводу уволенных в запас Иванова и Сидорова. Василькова пришла, дабы поздравить их, а потом, когда стояла с девчонками в саду, подошел Василий, встал перед ней на колени и сказал:

– С АК-47 в пустыне ноги сбивал, шел в атаку и отступал с мыслями о тебе. Засыпал и просыпался, целуя руки твои. Люблю тебя больше жизни, а отказа твоего боюсь больше смерти. Выходи за меня замуж. На руках всю жизнь буду носить и про пыль на окне слова не скажу. Быт для меня ничего не значит. Значишь только ты!