Беряев. Меня охранник в помещение не впустил. Он наш земляк, из Ростова.

Нина. Земляку бы тебе поспособствовать, а он, гнида, препятствует! Ты ему сказал, что ты к ним на работу наняться? Ростовский клеевар, бесцельно по Москве шляющийся… ну кто в солидное учреждение тебя впустит? Тебе непременно надлежало сказать, что ты по поводу работы пришел.

Беряев. Я и сказал. Снизу мне полагалось позвонить – мне бы выписали пропуск и…

Нина. Ты не позвонил?

Беряев. Охранник мне сказал, что с этим космическим центром лучше не связываться. Делишки нечистые с космосом тут имеют…. он взаимовнедрением меня напугал.

Нина. В сотрудников центра из космоса что-то внедряется?

Беряев. А сами сотрудники тех, кто в них вошел, в космосе замещают. Ты можешь думать, что он надо мной подшучивал или доверчивым придурком меня считал, но взглянув на того охранника, ты бы ему поверила. По речи мужчина он малограмотный, но взгляд у него удивительно ясный и мудрый. Словно бы за миллион лет своей жизни все перевидел, все для себя уяснил, в его душе несоизмеримая ни с чем целостность. Космос вечен, а он принадлежит космосу, и зачем ему из-за чего переживать. Он из космоса, а обитающим в космосе…

Нина. Он не космоса, а из Ростова!

Беряев. Ростовчанин в нем голос слегка подает, но в положении он подчиненном. Что не по нраву ему, конечно. Если ты меня не накормишь, я совершу на тебя поцелуйный наскок! Буду тебя целовать и на кухню подталкивать.

Нина. Пирог ты не заслужил.

Беряев. Ну риску мне свари. Тарелочка риса и рыбный консерв. Практически как в Японии.

Нина. В Японии делают харакири. Убил бы ты себя что ли.

Беряев. А дети?

Нина. За потерю кормильца мне, полагаю, выплатят. Или на самоубийство не распространяется?

Беряев. Ты у юриста уточни.

Нина. Юриста мне оплачивать нечем. Тебя корми, за квартиру плати, на детей в Ростов высылай… и не говори мне, что ты деньги на них оставил.

Беряев. Я и вправду…

Нина. Проели они твои деньги! Сейчас они живут исключительно на мои. Вместе с твоими родителями половину моей зарплаты прожирают.

Беряев. Тебе бы моим родителям в ножки поклониться. Не согласись они детей к себе взять, уехала бы ты в Москву, как же.

Нина. Я бы уехала.

Беряев. А детей бы на кого?

Нина. На тебя. С твоей прежней ростовской зарплаты ты бы их худо-бедно обеспечил. И помимо этого, с отцом бы они росли! Варил бы клей и варил, куда тебя в Москву, дурака…

Беряев. Я и в Москве варить буду.

Нина. Когда первый сваришь, мне пожалуйста понюхать дай. Не смогу не прослезиться я, видимо! Огромными счастливыми слезами зальюсь!

Беряев. Клееваров в Москве достаточно, но каких? Случайных. А у меня образование.

Нина. О-ох…

Беряев. Лаборант химического анализа.

Нина. Звучит как-то жалко. У него двое детей одиннадцати и тринадцати лет, а он все лаборант.

Беряев. Я на него учился. У многих и того нет! Не грызи ты мне печень, добротой удиви… в твоем мебельном центре ты тоже не главная.

Нина. Безусловно, но как бы там ни было, я администратор, а ты лаборант. Ну не сравнить наши должности, ну глупо же спорить.

Беряев. Лаборант у меня не должность. Я по образованию лаборант, а работал я клееваром и…

Нина. Когда ты работал?!

Беряев. В Ростове.

Нина. А в Москве работаю я! И тебе, если ты у нас безработный, не вдаваться бы в то, кто ты у нас по образованию – тебе бы сесть и в лоб себя кулаком. Ой, идиот я, ой, ничтожество, в Москве всякая шушера работу находит, а я, лаборант и клеевар, свою семью каждую копейку считать заставляю! Ты, кажется, не понимаешь, что без твоей зарплаты на детей и на квартиру денег у нас не хватит.