– Опыта у меня-то нет, – вздохнула сержант полиции.

– Да какой там, опыт… – вознегодовала было приятельница, но сдержалась.

– Вот Юрец-то ипотеку хочет взять в соседнем доме. Выгодно. Сейчас вот за 2 возьмёшь, а потом она 4 млн будет стоить. Ну, жильцов пустить. Мы с ним говорили об этом, – Света опять замолчала, уже со значением, давая понять, что Юрец, наконец, собрался уйти от жены, к ней, чтобы заработать статус третьего Светкиного мужа. Двое давно покинули её, оставив ей после себя на память двух дочерей. Одну из них она благополучно спровадила замуж, а вторая в свои шестнадцать лет обещала сделать сержанта, не достигшего и сорока, бабушкой. В интернат никто забирать нерадивую дочь не хотел, сетовала Светлана.

– Свет, но дом могут и не достроить… Сколько сейчас обманутых дольщиков…

– Да как не достроят, ведь другие-то достроили.

– Другие достроили, а на этот денег не хватит.

– Достроят, – с убеждённостью малограмотного пахаря, точно знающего, что гром и молния это происки Божии, ответила приятельница и снова замолчала. Говорить было больше не о чем, но к счастью подошла ещё одна сотрудница побойчее, дабы поделиться в женском коллективе сплетнями о сексуальных пристрастиях командиров, о которых ей по всему было известно не понаслышке. Прибывшая в конный полк засобиралась, тем более, что о лошадях разговоры не велись, всё больше о бытовых проблемах, а приходила она ради коней, которые смотрели из-за железных прутьев, каждый по-своему. Кто игриво, кто зло, кто печально…

Света молчавшая, пока коллега весело трещала о виденной записи в интернете, на которой командир совершал действия развратного характера, совсем расстроилась, когда их приятельница из другого мира уже надевала пальто, чтобы вернуться в эту свою медиа. Они общались какое-то время пока Аня приходила к ним ради полюбившегося и всеми брошенного коня, а потом ещё чуть-чуть пока каждая не отправилась в свою привычную жизнь.

Вот и сейчас глядя на полнеющую и дурнеющую, некогда миловидную Светлану, руки которой были необратимо испорчены тяжёлым трудом, а в глазах светилась одна единственная мысль – зацепиться за очередные брюки – Аня точно знала, что Света никогда не заедет к ней в гости, да и вряд ли позвонит. В глазах Светика как и всегда таилась печаль и обречённость, будто бы она заранее точно знала, что новый супруг – молчаливый и деловитый Юрец – сделает её крайне несчастной, будет бить, пить или придумает какой-то другой способ надругательства над ней, но она всё стерпит как и всегда. И вот за приятельницей уже закрылась тяжёлая серая дверь воинской части и Света только и запомнила, что синюю шляпку и такое же синее пальто, которое она также могла позволить себе купить, но не делала этого. Ведь негоже ей так одеваться.

***

Задолго до того момента как Светлана в последний раз увидела синее пальто и шляпку, после чего уныло побрела в своё бытие, она весело скакала на старом белом рысаке на ипподроме в Рязани и будущее виделось ей значительно более радужным, чем годы спустя. Но уже тогда она будто специально выбрала себя самого злого коня, замучившего своей страстью кусаться всех подряд – от тренера до конюха. Так как резвость его была на нуле, то Воробей был отдан в учебную группу, где на тот момент обучалась мастерству верховой езды будущая сотрудница московской конной полиции.

– Я не могу его бросить, – ответила она тренеру, предложившему сменить лошадь после того как заметил кровоподтёки на предплечьях у девушки от конских зубов. Свете показалось, что в глазах спортсмена промелькнуло уважение к её верности коню, приносившему ей такие страдания. И хотя даже в качестве учебной лошади, Воробей мало что мог дать начинающему всаднику, Света не стала от него отказываться. Тем более что замеченное уважение в глазах тренера, которое она истолковала именно так, ей крайне импонировало. В действительности Данила уже тогда подумал, какая замечательная из этой пухленькой девчушки выйдет жена, просто идеальная, готовая сносить все мужнины капризы. И уже через некоторое время после того как лишил девственности начинающую всадницу, предложил ей переехать к нему, дождаться её 18-ти лет и пожениться. Надо ли говорить, что ещё вчерашняя школьница была на седьмом небе от счастья? Двадцатипятилетний парень казался ей очень взрослым, а имеющейся у него статус кандидата в мастера спорта делал его особой удачей, которую она схватила если не за хвост, то за хлыст уж точно.