***

Грустные голубые глаза новоприбывшего Серёжки, с каким-то явным неодобрением взиравшие на всё происходящее, такое привычное и комфортное, крайне раздражали Сажина. Опять же в этих глазах была яркость молодости, они сверкали теми самыми прекрасными порывами, от которых в выцветающих глазах Бориса Ануфриевича давно уже не осталось и следа. Потому, прежде чем приступить к работе, он решил поговорить с бойцом за жизнь за чашкой крепкого растворимого кофе для гостей.

– Зачем ты к нам пришёл? Да ещё и на договор подряда?

– Так с работой сейчас непросто, Борис Ануфриевич. Без опыта нигде не берут, а где его взять. Потому совмещаю бюджетную организацию под названием «школа» с договорами подряда в таких сложных системах, как ваша. Это же целый микрогород! – последнее он произнёс с долей восхищения, но на бледном, болезненном лице не вспыхнуло даже тени румянца удовольствия.

«Врёт. Никуда его не берут», подумал Сажин, но с мужицкой хитрецой решил продолжать. Зайти так сказать с тыла.

– Ну, это у тебя всё плохо. А у меня всё сложилось и я всем доволен. Жизнью своей доволен в первую очередь. А что? Руковожу IT-службой, пусть у меня всего-то пять подчинённых, да ты вот нашёлся. Да, раньше в одной всем известной компании сотовой связи под мной было… 3 000 человек, – тут Сажин задумался и добавил, – 3001. Чтобы тебя молодого не обманывать и чтобы ты понимал перед кем сидишь тут. И боялись меня все, ох, как боялись!

– А как здесь оказались? – вежливо спросил молодой человек.

«Точно он из этих, как их бишь, хипстеров!» – определился уже с диагнозом Сажин, но ничего не сказал, а зачем ему говорить, что он раскрыт. И потому подлил себе свежезаваренного чаю, привезённого ему приятелем из Краснодарского края.

– Да, понимаешь, Серёжка, устал я. Сколько можно! Компания была аж федерального уровня. Ответственность – во! – для лучшей иллюстрации Сажин поднял большой палец куда-то ввысь. – А что…. Тут вон какой, гляди, руководитель. Схватывает всё быстро… ну и только вот человек он настроения. Близнец, одним словом. Сегодня Куница один, завтра другой. То, что хорошо сегодня, ужасно завтра. Но ты привыкнешь. Все привыкают. Я вот уж три года здесь и ничего.

– Сами не думали переехать в этот посёлок?

– Нет, Серёжка, ну зачем. У меня прекрасная квартира в Бутово. Трёшка, между прочим! И платежи нормальные, а тут… нет, ну, конечно, не так чтобы дорого, но неразумно это, вот что я тебе скажу. То ли дело моя деревня!

Тут Борис, принадлежащий к типу москвича – озабоченный деревенской романтикой – перешёл к разговору о селе, надеясь, вывести этого явного хипстера на чистую воду. Откуда прибыл и всё такое.

Вообще типов москвичей несколько – тихий, но взрывоопасный интеллигент, к которому собственно и принадлежал Серёжа; москвич, озабоченный деревенской романтикой; отчаянный урбанист, к которому Серёжа точно не принадлежал, хотя именно так могло показаться на первый взгляд; а также москвич-из-мухосранска, то есть житель столичных задворок, готовый в любой момент облаять любого, поселившегося в их доме, не пытаясь узнать, не прибыл ли случайно новый сосед из пределов Садового кольца, но свято уверенный, что новичок точно из замкадья. И, конечно, мы забыли москвича гламурного, не пропускающего модных тусовок и новых бутиков. Впрочем, о таких ещё классики писали…. К слову, будучи жителем московских окраин Борис заподозрил в Сергее не то представителя то ли Томской то ли Питерской интеллигенции, а то и вовсе проходимца.

Тем более, что разговоры о селе как-то не произвели должного впечатления.