Сладкоголосый Пиндар в «Пифийских одах» поет, что эта леденящая весть надолго сошла в его плотную душу от Пупа матери-Земли, где густые леса. С тех пор царь, несправедливо захвативший Иолкский престол, все время был на страже против человека, обутого на одну ногу, который сойдет от горных урочищ к приметной земле знаменитого Иолка, будь он свой, будь он чужой.

Пиндар так же поет, что время приспело: пришел страшный, с двумя копьями в руке, с двумя одеждами на теле: здешняя, магнетская, в рост его дивным членам, и барсова шкура – сверху, от дрожи дождей.

Когда Пелию доложили, о появлении в Иолке странного чужеземца с двумя копьями и с мешком, вместо лука на плече, он сначала не обратил внимания на его появление. Чужестранец был очень молод, с нестрижеными русыми кудрями, растекавшимися золотом с медным отливом по широким плечам, прикрыт пятнистой шкурой барса, в одной руке его была сумка, а другой он поддерживал два копья на широком плече.

Юноша, между тем, ликом молодому богу подобный, прямо шел и твердо встал посреди главной городской площади, на которой всегда толпился народ. Никто не знал его, но многие, особенно, женщины говорили, веселясь и любуясь красавцем – юнцом с длинными гнутыми, как у Киприды, ресницами, из которых задорно сверкали голубые глаза:

– Не сам ли это Аполлон к нам вдруг явился? Не с колесницы ли пышноколесной сошел златокудрый супруг милоулыбчивой Афродиты?

Однако, когда правитель Иолка узнал, что юноша странен еще и тем, что у него была только одна сандалия на правой ноге, он побледнел от испуга, вспомнив старый оракул. Пелий не сумел бы захватить власть в Иолке у законного наследника Эсона, если бы не старался всегда быть хозяином своей судьбы. Усилием воли царь поборол страх и, смело отправился на встречу с Ясоном на царской, украшенной медью и золотом колеснице.

Приехав на центральную площадь, Пелий вышел и остановился невдалеке от разношерстной толпы. Он приказал вознице, своему глашатаю, позвать чужестранца, обутого на одну ногу. Когда юноша в шкуре барса явился, Пелий сначала хотел встретить неизвестного монокретида, как царь, доброжелательный, но строгий, однако в последний момент передумал. Сложив сзади руки и подняв подбородок, он нарочито бодрым и радушным голосом возгласил:

– Возрадуйся странник! Пред тобой знатный гражданин славного города Иолка. Скажи нам кто ты? Из какой ты земли прибыл к нам, чужестранец? И какая из земнородных жен извела тебя из белого чрева?

Тут голос царя стал повелительно строгим, и он изрек:

– Только не пятнай себя мерзкой ложью: назови свой род и скажи искренно, что тебе надо в славном городе Иолке? Людям правду сам Зевс даровал – высочайшее на земле благо. Кто правдиво с людьми разговаривает – счастье тому посылает Кронид.

Кто ж с намереньем лжет и неправо клянется, тот, справедливость разя, прежде других самого себя ранит жестоко.

Ничуть не смутившись, Ясон окатил царя небесной голубизной своих честных глаз и со спокойным ответил достоинством:

– Я учен и воспитан многомудрым Хироном, а иду из пещеры, что зубом вгрызлась в гору Пелиона от супруги кентавра Харикло и его дочери Гиппы, которые вскормили меня. За двадцать прожитых лет никого никогда не обидел я неподобающим словом, ни злобным, ни лживым и, тем более – делом. Я пришел в ваш край принять недолжно правимый удел моего отца, ибо дошло до меня, что беззаконный ваш царь Пелий силою обездолил правовластного родителя моего сына Крефея Ясона. И мой мягкосердечный родитель, страшась необузданного царя, едва увидел я солнце, как по мертвому, воздвиг по мне скорбные похороны в дому своем. За плачем женщин в красных лоскутьях вверил родитель меня тайно ночному пути, чтобы выкормил меня Хирон, сын Крона, от которого дано мне имя – Ясон, ибо в целительстве я более всего преуспел.