– Кто она?

– Её зовут Стефани Кэллоуэй.

– Она очень красивая.

– Да, была. Боюсь, её давно уже нет.

– Мне очень жаль.

Дядя Перси осушил свой бокал.

– Да, это было весьма печально, – он посмотрел на фотографию. – Она обладала редким даром – всё, чего она касалась, становилось ещё прекраснее.

– Как вы познакомились? – спросила Бекки.

– Мы вместе учились в Оксфорде. Она вместе с Бернардом Престоном и Эмерсоном Дрейком являлась членом общества путешественников во времени, о котором я вам рассказывал в Ущелье Мамонтов.

Бекки мысленно вернулась в прошлое.

– «Выдры».

– Верно. Так или иначе, она в некотором роде влюбилась в меня, хотя тогда я этого не понимал. Был слишком поглощён путешествиями во времени, чтобы это заметить, – дядя Перси невесело усмехнулся. – Кроме того, мне всегда казалось, что в её вкусе кто-то вроде Эмерсона. Он был таким уверенным в себе, и, хочешь верь, хочешь нет – в то время считался красавцем. К тому же он, казалось, и сам увлекся ей, – в его тоне послышалась горечь. – Мне трудно говорить о них двоих в одном предложении. Стефани была поистине совершенна во всём, а Эмерсон… ну, он являлся полной её противоположностью и верил во всё то, во что она не верила и против чего выступала. Само олицетворение зла… Тем не менее после университета мы стали проводить всё больше времени вместе. Она оставалась в Бауэн-холле, иногда жила здесь неделями. Именно тогда я понял, что по уши в неё влюбился. И, как ни странно, она чувствовала то же самое. Никогда не был таким счастливым. В итоге решил сделать ей предложение. Догадаешься, где я хотел это сделать?

– В Ущелье Мамонтов? – улыбнулась Бекки.

– Верно. В общем, она отказала мне, а потом рассказала о своей болезни. Я был зол и сбит с толку. Врачи говорили, что ей осталось жить всего несколько месяцев, – голос дяди Перси дрогнул. – Я не мог поверить своим ушам. После этого слетел с катушек и даже попытался сделать то, чего, как я говорил, никогда не сделаю.

– Что именно?

Выражение лица дяди Перси изменилось. Бекки не могла сказать, выражало оно раскаяние или сожаление.

– Пытался построить машину времени, которая перенесла бы меня в будущее, – сказал он. – Посвятил этому всё своё время и силы. Я был одержим. Мне казалось, смогу изучить будущие медицинские достижения и спасти Стефани. Меня не волновали потенциально катастрофические последствия моих действий. В любом случае, я был близок к достижению своей цели, но как раз в тот момент, когда я почти совершил то, что казалось мне научным прорывом, прекратил свои эксперименты и уничтожил все свои исследования.

– Почему?

– Она попросила меня об этом, – просто ответил дядя Перси. – Сказала, что если пришло её время, то так тому и быть. Она приняла свою смерть, – он прерывисто вздохнул. – Поэтому мне тоже пришлось это сделать, хоть и с большой неохотой. Я по-прежнему хотел на ней жениться, но она попросила меня подождать. Сказала, если однажды найду кого-нибудь другого и захочу вступить в брак, то пусть это будет моя первая свадьба.

Бекки с трудом сдерживала слёзы.

– Мне так жаль.

– Всё в порядке, дорогая. Важно, чтобы ты понимала, почему Мария так отреагировала. Видишь ли, вчера была годовщина смерти Стефани. Каждый год в этот день я возвращаюсь в Ущелье Мамонтов, провести с ней время. Думаю, Мария решила, что уже не вернусь назад…

В комнате воцарилась тишина.

Бекки медленно наклонилась и обхватила лицо дяди ладонями.

– Я верю, ты всегда будешь возвращаться, – она нежно поцеловала его в щёку, встала и молча ушла.

Свой телефон она так и не забрала.