– Ну помечтай, помечтай! – совсем засыпая, промолвила Галина Николаевна, – тогда и я помечтаю: убийцу вы никогда не найдёте потому как психа ловить трудно. Они не логичны и непредсказуемы. А из твоих мечтаний выходит, что он псих. Квартет говоришь? А если у них каждому индивидуальные убийцы достались? Чего вы всех в один котёл суёте? – Долженеко повернула голову к окну и, напоследок вытянула из сморившего её сна фразу, – хо-о-тя мало-о-вероятно…

Васенко нахмурился:

– Псих – это совсем нехорошо… – сам себе сказал Роман. – Пусть злодеев лучше будет четверо, на каждую по одному, чем один псих на всех…

…………***

Ольга стояла у окна и смотрела, как в свете уличного фонаря летят, чуть взвихряясь крупные снежинки.

– Мишка, оторвись на минутку, пойди, посмотри какие хлопья. Первый снег! Как ты думаешь, он ляжет или растает?

Михаил, не поднимая головы от бумаг, ответил вопросом на вопрос:

– Ты колёса переобула или опять не успела?

– Записалась на завтра. – Ольга подошла к столу, положила ладонь на документ, занимавший внимание Исайчева. Михаил вскинул голову. – Кира вчера помогала укрывать клематисы. Меня, как назло, вызвал клиент, попал в ДТП. Я уехала в срочном порядке, она осталась копаться в саду до самого вечера. Простыла. Температура. Ей бы врача.

Исайчев поморщился:

– Какого врача, Копилка? У медиков, как и у ментов все друг друга знают. Сейчас медицинская общественность уверена – хирург Сибукова в отъезде. А, после? Кирка сама врач, пусть самолечится, какая-никакая практика…

Ольга с грустью посмотрела на Михаила и уныло вымолвила:

– Она тоскует здесь. Хорошо хоть бояться перестала. Загрустила. Отец навещает редко – ты не позволяешь. Звонить ему сюда тоже запрещаешь. Киру надо чем-то занять.

Исайчев положил карандаш на стол, зацепил Ольгу за руку, подтянул ближе и, развернувшись, усадил к себе на колени:

– Оль, мне кажется или у Кирки, действительно, с Романом шуры-муры?

Ольга стряхнула со лба Михаила непослушную прядь волос, осторожно сняла очки, поцеловала, во вдруг ставшие беззащитными дальнозоркие глаза мужа, тихонько сказала:

– Шуры—муры идут полным ходом.

Михаил зажмурился и как давно его учила Копилка, втянул обеими ноздрями воздух, так он нюхал эмоции. Вокруг Ольги витал и сгущался запах новорождённого ребёнка. Распознавать по запаху эмоции была их семейная затея. Началось это однажды: Ольга для Михаила была неожиданной находкой. Она возникла в его жизни случайно, во время расследования одного необычного дела. Появилась не как известный в городе адвокат, а как свидетель8. Ему исполнилось тридцать, а свою половинку Исайчев к тому времени ещё не встретил. Михаил, конечно, знакомился с девушками: среди них были красавицы разных мастей. Чаще длинноволосые блондинки, попадались брюнетки и рыжие солнышки. Они радовали глаз, но не трогали сердце, а уж про душу и говорить нечего. Всё было мимо, мимо. Исайчев почти смирился со своей холостяцкой жизнью. Потихоньку начал вымерзать душой и тут встретил Ольгу. Встретил и понял, именно её он ждал все эти годы. Михаил не мог объяснить, что за тихие радостные чувства бродили в нём тогда, но был уверен: нашёл, наконец, нашёл давным-давно ожидаемое, без чего жизнь кособочилась и её надо было удерживать, как оползень.

Тогда Михаил больше не отпустил Ольгу. Она, к счастью, не противилась. Из них получилась хорошая, крепкая пара, но главное – они любили и доверяли друг другу. Обычно говорят, хорошая семья – это когда на место влюблённости с годами встаёт уважение. В их семье любовь и уважение сразу стояли рядом. Ольга не лезла в дела мужа, но, если Исайчев посвящал её в возникшие сложности, помогала с удовольствием. Её подсказки всегда были разумны, обдуманы и чаще всего попадали в цель.