– А можно мне с Вами? – внезапно услышала она мужской голос.

Молодой человек уже давно наблюдал за танцующей Верой. Она казалась ему неземной и волшебной принцессой.

– Конечно! Это так здорово танцевать в зимнем парке в первый день Нового года!

И они начали вращаться вокруг небольшой елочки. А потом, смеясь и хохоча, упали в снег.

– Благодарю тебя, Снежный ангел, – чуть слышно прошептала Вера, – Я уже чувствую свое счастье. Оно со мной. Я начинаю любить себя!

Мужчина выглянул в окно и обалдел. За свои сорок с хвостиком такого он еще не видел.

Во дворе его небольшого частного дома расположились две большие рыжие белки. Одна, развалившись на крылечке, попивала прямо из горла литрушечку водки, а вторая выводила на заборе: «С Днем рождения, Вася!», макая свой хвост в банку с краской.

– Все, допился, – подумал Вася.

Первая белка мигнула ему правым глазом и жестом протянула бутылку, приглашая присоединиться.

– Нееее, – испуганно замотал головой мужик. – Черт знает что.

– Знает, знает. В курсе, – деловито ответила белка. – Он нас и прислал.

Рис. Марины Крук

И они вдвоем зашлись диким хохотом. Вторая даже бросила писать восклицательный знак и затряслась в истерике. Краска с хвоста густо украсила подзаборный бурьян в белый цвет.

– Так Вася, спокойно, – прошептал себе под нос мужик и сполз на пол. – У меня белая горячка. Надо вызвать скорую.

Белка с бутылкой подскочила к окну и заорала:

– Рыжаааяяя! Рыжая горячка! «Белочка» по-вашему.

А потом, повернувшись к той, что с краской, добавила:

– Похоже, он еще и дальтоник.

Вторая, дорисовав поздравление, подскочила тоже к окну и стала объяснять:

– Белая горячка – это уже трындец полный. А нас Сам прислал познакомиться с тобой. Выпить на брудершафт и поздравить тебя с днем рождения. Ты знаешь, мы – классные белочки. Можем тусить, месить и куролесить. Нас никто не зовет. Обычно мы приходим сами. Помочь. Работа у нас такая. Помогать! А до белой горячки еще три дня лесом и два дня полем. Так что, Васек, не бери дурного в голову! Все ок!

Из вышеизложенного Вася догадался, что все не так уж плохо, и стал включать извилины. Да, он вчера где-то был и что-то пил. Осталось вспомнить, с кем.

– Так, так, – осенило вдруг его, – мой день рождения в декабре, а сейчас июнь. Мне это снится. Надо умыться и выпить рассольчику.

Он уже собирался встать, как белки подскочили и замахали хвостиками.

– Какой рассольчик? Фу, гадость редкая. На, хлебани нашей! Высший химический сорт! В соседнем генделике стащили. Сразу в сознание придешь.

И налили горючую жидкость в валявшуюся под ногами грязную чашку.

Вася хлебнул. Языки пламени обожгли горло, и сознание стало успокаиваться. Вспомнился друг Пашка, который вчера пригласил его встретить День освобождения Африки. Пашке придумать повод, как два пальца об асфальт. Заглянул в календарь – и на те, выкуси без закуси. Да уж, докатился. Бухаю с белочками. Надо завязывать.

– Васек, да ты че? – заволновались белки. – Не переживай! Давай лучше споем!

И затянули:

– Степь, да степь кругом…

В готическом квартале старого города Золушка искала себе платье. Фея не пришла, и нужно выкручиваться самой. Бал-то ведь назначен. И принц там будет. А Золушка совсем обносилась, и туфельки деревянные до дыр истоптались.

Город походил на старый огромный шкаф, а улицы в нем были длинные и узкие, как щели. В этих улочках скрывались магазины со всякой всячиной, от шпилек до марихуаны, в нем были и платья, и шляпки, и хрустальные туфельки. Улицы, каменные со всех трех сторон, текли как ручьи перед слегка робеющей Золушкой.