«Да что же это такое?»

Я был действительно заинтересован, заинтригован как мальчишка. Тесса всегда говорила, что я так и не вырос, остался ребенком навсегда, и ей это нравилось. Мне тоже.

Я напряг все свои чувства, пытаясь обнаружить, откуда же идет этот удивительный звук, и возможно, уловить что-то еще, что поможет мне всё понять.

Конечно, скорее всего, разгадка странного звука будет очень проста, вполне обыденна и неинтересна. Многие люди так и подумали бы. Ну что тут может быть? Что может издавать подобный звук? Да что угодно, пожалуй. Какое им дело? Однако, мое природное любопытство требовало найти решение даже самой глупой задачки. И в итоге я был вознагражден за это.

Краем глаза я заметил слабое движение в ветвях высокого старого дуба, растущего между могилами, всего в десятке хвостов от меня. Там шевельнулась какая-то тень. Может, птица. Или белка. Или…

Гул раздался снова, и я увидел, как меж ветвей дерева, всего пару секунд что-то слабо мерцало, блестело как зеркальце, уловившее яркий солнечный луч, и пропало. Но теперь мне стало очевидно, что источник звука находится именно там.

Не отрывая взгляда от места, где заметил мерцание, я провел пальцами по холодному, гладкому надгробию, как бы говоря своей любимой, что я сейчас вернусь к ней, после чего направился в сторону дуба.

Снова раздался шум, и снова ему сопутствовало короткое мерцание. Протиснувшись в узкий проход между оградами, я оказался возле дерева, со всех сторон окруженного могилами. Мне вспомнилось, как однажды, много лет назад, мы с Тессой пришли на могилу ее матери. Она рассказывала мне о том, что ненавидит это место, и что хотела бы, чтобы прах ее матери был развеян над морем, которое та очень любила. Но отец Тессы, священнослужитель в церкви Властителя Циклов и ярый приверженец исполнения всех её постулатов, несмотря на высокую цену столь маленького клочка земли, настоял на захоронении тела супруги, как того требует религия. И по его же воле Тесса вынуждена была приходить на это кладбище раз в год, в годовщину смерти матери, хотя и не видела в том никакого смысла. Я вспомнил, как она дрожала в моих объятиях, частично от холода, но в большей степени от страха перед этим мрачным местом поклонения смерти. И я пребывал в смятении, не зная, как приободрить ее, как успокоить. А потом мой взгляд упал на этот старый дуб, и мне открылось нечто иное – то, чего большинство людей не замечают. Я указал Тессе на этот дуб, а затем наклонился и прошептал ей на ухо:

– Это дерево живет здесь, ты видишь? Его не страшит обступившая со всех сторон смерть. Знаешь почему?

Она взглянула на меня своими зелеными глазами, и в них я прочитал надежду на успокоение, интерес и бесконечное внимание.

– Этот старый дуб знает, – продолжил я, – что смерти нет. Деревянные гробы в земле истлеют, и положенные в них тела умерших сольются с землей. А из этой земли дуб питает жизненные силы, чтобы продолжать расти и тянуться к солнцу. Понимаешь? Жизнь никогда не останавливается, лишь меняет свои формы. И пусть все остальные видят здесь лишь торжество смерти. Глядя на это дерево, я вижу торжество жизни.

На мгновение мне показалось, что я напугаю ее еще больше этим своим рассказом о дереве, питающемся мертвецами. Имел в виду, конечно, я совеем иное, но в самом банальном смысле мои слова можно было истолковать именно так. Однако, Тесса поняла меня. Я увидел это в ее взгляде, в ее глазах, наполнившихся слезами, которые побежали по бледной коже. В них не было боли, лишь благодарность. Тесса поняла меня, как понимала всегда, и мне не требовалось ничего ей разъяснять. И когда она прильнула ко мне, я ощутил легкий укол совести за то, что сомневался в этой прекрасной девушке, а через секунду с удовлетворением отметил, что она перестала дрожать.