Спас в тот момент меня лишь рефлекс, ведь осознать происходящее не хватило бы времени. Я защитил лицо, закрыв его правой рукой, и в следующее мгновение ощутил обжигающую боль на своем предплечье. Она прошла сквозь мое тело, мышцы свело судорогой, и, потеряв равновесие, я полетел вниз. С треском ломаемых веток я рухнул с дерева. В полете получил несколько глубоких царапин и сильно ударился спиной о землю, от чего на несколько секунд, показавшихся вечностью, мне перехватило дыхание. Однако я считаю, что легко отделался, упав с такой высоты и не получив переломов.

Когда темнота перед моими глазами начала рассеиваться и нормализовалось дыхание, я попытался подняться. И это было большой ошибкой. Резкий импульс острой боли пробежал по всему позвоночнику, заставив меня стиснуть зубы и застонать. Некоторое время я полежал, стараясь не шевелиться, в ожидании, когда боль утихнет, а затем медленно и очень осторожно повторил свою попытку. Подняться в этот раз мне удалось, но спина продолжала болеть, что значительно сковывало все движения. Я ощутил себя стариком, страдающим от артрита. К этой боли прибавилась еще одна, куда более неприятная. Боль от ожога, который охватывал практически все предплечье моей правой руки. И пальто, и рубашка в том месте были прожжены насквозь, кожа стала красно-черной, а ощущение было такое, словно рука объята пламенем до сих пор.

Мысленно обругав себя всеми известными проклятьями, я огляделся и с удивлением обнаружил, что этот странный зверь лежит здесь же, в хвосте от меня. Видимо он тоже не удержался на ветке после того, как атаковал меня. Он был жив, но, похоже, полностью лишился чувств. И все же я не спешил подходить к нему. Одного раза мне хватило, чтобы впредь быть осторожным с этим диковинным существом.

Моих приключений на дереве, завершившихся громким падением, никто не видел. В округе все еще не было ни души. Ни одному человеку, к моему счастью, не захотелось тем утром посетить это кладбище.

Время шло. Дав себе отдохнуть и позволив немного утихнуть боли в спине и дрожи в ногах, я все же предпринял попытку приблизиться к распластавшемуся на земле зверю. Из головы не выходили его фиолетовые глаза. Такие умные. Многие говорят про умные глаза у собак, кошек или обезьян, но это была иная, более высокая ступень разума. Я мог поклясться, что увидел в этих глазах интеллект. Животное смотрело на меня и, словно, анализировало ситуацию, размышляло, что именно стоит предпринять. Это, кстати, полностью исключало его принадлежность к химерам. Произведения не способны на эмоции или размышления, они не испытывают страха, ведь в конечном счете являются лишь машинами из плоти и костей. Да, конечно, мне хорошо были известны все те слухи, о том, что Годвины давно уже научились делать куда более высокоорганизованных и мыслящих созданий, но будем честными друг с другом: разве кто-то в это действительно верит?

Медленно я подошел к зверьку, но тот не шелохнулся. Видимо он знатно приложился. Может, даже сломал себе что-нибудь. А может и не в падении было дело. Там, на дереве, мне показалось, что животное истощено, что ему плохо. Не знаю точно, от чего сложилось такое впечатление. Может, от его позы, от тяжелого дыхания или от того, что зверек даже не повернулся в мою сторону, пока я не нашумел прямо у него под ухом. Возможно, уже в тот момент этот зверь был обессилен, а теперь, шарахнув по мне и свалившись с такой высоты, он и вовсе отключился. Но дышал, и это меня успокаивало. Несмотря на болезненный ожог и падение, я не чувствовал злости по отношению к этому существу. Было бы глупо злиться на него – похоже, что зверь просто защищался. Правда, не закройся я рукой, он мог бы оставить этот ожог у меня на лице и навсегда лишить зрения. И все же в том была моя вина. Я сам полез наверх, никто меня туда не тащил.