– Если ты о наркотиках… – сказал я, все еще предпринимая попытки быстро уйти.

– Хей-хей-хей! Я с тобой разговариваю! – сказал Дино, схватив меня за руку, и жестом пригласил сесть.

Вежливо вмешался Салазар:

– Сядь, пожалуйста.

Салазар, как оказалось, тоже учился на инженера. А специализацией Дино была архитектура, у него должно было быть чрезвычайно впечатляющее экзаменационное портфолио – за неимением чего-либо другого. Вскоре я понял, почему никогда не видел Салазара на занятиях. Он вместе со своим приятелем из Бей-Риджа был порождением ночи. У Дино был в некотором роде бисексуальный союз с промоутером мероприятий по имени Джесси, который обеспечивал их пару пропусками на частные вечеринки почти в любой ночной клуб, ведущий дела в Манхэттене. А Салазар стал свидетелем моего обращения в Первую Церковь Последних Дней Городских Гедонистов. Я был крещен в церкви, превратившейся в ночной клуб – «Лаймлайт».

В один из свежих февральских вечеров я должен был встретиться с Салазаром и Дино рядом с этим клубом, и – для этой пары характерно весьма смутное представление о времени – мне пришлось ждать на холоде около часа, прежде чем я сверкнул пригласительным над бархатной веревкой28 и вошел в одиночку.

Внутри «Лаймлайт» все было пронизано главной идеей Мэдисон Авеню – идеей Вечности, основой, на которой строилась реклама духов29. Дао Мэдисон Авеню. Меня поглотил калейдоскоп гедонистов внутри – и снова возникло ощущение блаженства, и вопрос «почему?» на этот раз стал риторическим.

Судя по пригласительному, это была вечеринка в честь фильма ужасов «Кочевники», в котором дебютировал актер по имени Пирс Броснан. Я никогда о нем не слышал.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 6 ОКТЯБРЯ 1986

Известный Человек был, вероятно, единственной знаменитостью, с которой у меня был случайный разговор. Он был в Шепарде из-за депрессии и связанных с ней суицидальных мыслей. Я узнал от других, более старых обитателей клиники, что он был опытным репортером, который делал новости исключительно о войне во Вьетнаме для крупного телеканала. Он признался мне, что в какой-то момент в недавнем прошлом он решил спрыгнуть с крыши штаб-квартиры КРУПНЕЙШЕГО НЬЮ-ЙОРКСКОГО ТЕЛЕКАНАЛА. С тех пор я задавался вопросом, как много заголовков могло бы собрать такое событие – вкупе с подробным интервью с руководителем КРУПНОГО ТЕЛЕКАНАЛА.

У нас был общий интерес: нью-йоркская опера – хотя я интересовался только поверхностно. С тем Известным Человеком мы предпринимали долгие прогулки по территории Шепарда. Стояла ранняя осень, и земля, с ее длинными полосами уже побуревшей травы, величественные дубы с желто-красной листвой и небольшой ухоженный сад служили нам фоном для дискуссий об ариях, дивах, тенорах и антисемитских оттенках вагнеровского «Тангейзера» (тот Известный Человек был евреем). Наконец, речь зашла о наших лечебных планах.

– По-моему, Клоноп – сука, – сказал я.

Пройдя с четверть мили, Известный Человек повернулся ко мне и ответил:

– Знаешь, ты не единственный ее пациент, который придерживается такого мнения.

– Известный Человек, мне здесь правда не место. Я имею в виду, что я нормальный! Ради всего святого!

Известный Человек только усмехнулся, как будто понимал, чего мне так сильно не хватало.

ВТОРНИК, 20 АВГУСТА 1985

Ирландская Модель потягивала капучино в кафе «Фигаро» в Гринвич-Виллидж. Снаружи съемочная группа готовилась к съемкам следующей сцены в рекламе колготок Haynes. Режиссер был недоволен ее игрой и просил сделать перерыв. Он был резок и груб в обращении с ней на съемочной площадке, куда ее снова вызвали.