Ладно, не помирать же с голоду. Райдон съел всё содержимое и налил себе чаю. Он уже не удивился, что это был его любимый чай – генматча с жареным коричневым рисом. «Ну что ж, ты показываешь мне, что ты всевидящий демон? Что ты изучил меня как цикаду под увеличительным стеклом, которую можно долго рассматривать, а потом прихлопнуть? Хорошо, я принимаю твой вызов. Потому что на каждого демона есть свой ямабуси – лесной отшельник, знающий, как его обезвредить, – Райдон вспомнил сказки, которые иногда читала ему Теруко. – Тебе не удастся сделать из меня презренного нэдзуми – крысу-оборотня. Я буду сопротивляться».

«Да, но как? – тут же спросил себя Райдон. – Как? Написать письмо майору Аоки? Это взбесит Кобаяси, и он всегда найдёт способ, как выставить меня посмешищем в глазах любого, и кому они поверят – подчинённому или капитану? Нет, такой способ никуда не годится».

Райдон медленно пил чай и напряжённо думал. Он так увлёкся своими размышлениями, что не услышал, как дверь в его каюте тихо отворилась и в комнату скользнула тень. Через мгновение Райдон заметил, что кто-то вошёл к нему и распластался в глубоком поклоне, не поднимая головы. Струящиеся складки дорогой одежды не могли его обмануть. Женщина? В военно-морском гарнизоне? Или это ему показалось? Конечно, время от времени офицерскому составу разрешалось посещать чайные домики и таверны, для разжижения крови, как смеялись командиры, но на территории самих частей подобного нельзя было себе даже представить. А здесь ошибки не было. Перед ним, уткнувшись лицом в пол, с согнутыми руками, в расписном кимоно, с широким шёлковым поясом оби, расшитым танцующими журавлями, сидела девушка, с большой красивой причёской как у гейко. С её волос свисали украшения – два золотых гребня с шёлковой бахромой и белые цветы. От неё приятно пахло свежесрезанными ирисами.

«Видимо, Кобаяси решил сразу убить двух зайцев, – подумал Райдон, – показать своё расположение к нему и тем самым подтвердить его особый статус своего помощника и заодно успокоить его бдительность, прислав эту женщину». Но только безмозглый осёл не понимает, что первый, кто может предать человека в его положении, – это как раз незнакомая женщина, самим демоном присланная к нему в качестве „подарка“ и, скорее всего, с очень хорошей способностью выпытывать секреты и запоминать всё, что он будет шептать ей в ушко, надушенное лепестками гвоздики, растёртыми с высушенной лимонной коркой и сердцевиной только что сорванного ириса. Такой рецепт он как-то увидел в инструкции о применении цветков ириса в трактате о чудодейственных свойствах цветов. «Кажется, масло ириса притупляет злость, размягчает разум и окутывает тело мягким покоем. Но нет, так ловко я не поддамся на эти уловки, маленькая дрянь».

Девушка продолжала сидеть перед ним, низко уткнувшись в пол, показывая, что ждёт его команды поднять лицо.

Райдон решил заговорить с ней. Он учтиво поздоровался.

Девушка подняла голову от пола. О, да она совсем юная. Хотя лицо её было густо накрашено белилами, было заметно, что ей немногим больше шестнадцати. Широкий пояс был завязан у неё на груди как у ойран. Но это только означало, что она должно быть образованна, неглупа и не так уж доступна, как это могло бы ему показаться с первого взгляда. Ну-ну, посмотрим.

Девушка молчала. Чего она ждёт? После церемонных приветствий уже пора сообщить о причине визита.

– Как вас зовут? – осторожно спросил Райдон, стараясь быть не слишком грубым, но и не чересчур вежливым.

Девушка смущённо опустила голову, не прерывая молчание. Не очень-то говорливая соратница у Кобаяси. Или это всё часть их игры? Он повторил свой вопрос. По-прежнему, не отвечая на него, что само по себе могло быть знаком крайней невежливости, девушка вытащила из вышитого шёлкового мешочка на поясе небольшую шкатулку и, открыв её, вынула узкие бумажные свитки, наложенные один на другой и закрепленные красным шнурком. Из шкатулки она вынула кисточку и тушь, и с лёгкостью, каллиграфическим письмом, нанесла на один из свитков несколько строк. Райдон с удивлением прочитал знакомые с детства строки Басё