Наши размышления о буддийской логике помогут понять суть нового мышления, без которого у человечества нет будущего. Развиваясь или самоорганизуясь (как принято теперь говорить), мышление, по закону Эволюции, самоосуществляется. Буддисты называют это Праджней, высшим состоянием сознания, которое сродни божественной Любви. Праджня изначально присуща каждому и ждет просветления ума. В нашем понимании это близко Ноосфере – высшему Разуму, Нусу или космическому сознанию. Праджни – Мудрости нет без Каруны – Сострадания, так же как Сострадания нет без Мудрости. Они едины, две стороны одного. По существу, это самая кардинальная проблема Человека. Ум напрямую связан с Моралью, не прописанной, а заданной изначально, присущей природе вещей. Чем меньше морали, тем меньше ума. Отпавший от сердца убывающий ум превращает жизнь в ад. Теперь и на телевидении стали говорить о всеобщем поглупении людей вследствие утраты нравственности, чему, кстати, немало способствуют своей невзыскательностью и передачи самого ТВ.

До тех пор, пока не изменится сознание, горизонталь так и будет господствовать в мире, не оставляя простора для индивидуального, в конце концов свернется в петлю. Отсюда – бунт против линии, против одномерного мышления. Русские философы говорили о «прерывности», о сингулярном сознании. Каждая точка соединяется с вечностью по вертикали, что делает ее бесконечной. У Николая Бердяева, не знакомого с Дзэн, – то же видение вертикальной оси, соединяющей точку с высшим Бытием, как его ни назови: Богом, Логосом или Великим Дао: «Все в Одном, Одно во всем».

Илл. 30. Иероглифическая надпись «Нет Дхармы, кроме сердца»

Карл Густав Юнг, величайший из психологов, изучал Восток и проник в суть его мышления. «То, что мы называем случайностью, для мышления китайцев, судя по всему, является главным принципом, а то, что мы превозносим как причинность, не имеет никакого значения… Их, видимо, интересует сама конфигурация случайных событий в момент наблюдения, а вовсе не гипотетические причины, которые якобы обусловили случайность. В то время как западное мышление тщательно взвешивает, анализирует, изолирует, классифицирует, китайская картина мгновенно все сводит к одной детали, ибо все ингредиенты и составляют наблюдаемый момент. Этот принцип я назвал синхронностью. и он диаметрально противоположен нашей причинности. Древние китайцы смотрели на космос, как современный физик, который не может отрицать, что его модель мира есть не что иное, как психофизическая структура»[63].

Русские философы самостоятельно пришли к ощущению Единого в единичном, точки как микромира, проникая в тайну бытия. В своей ранней работе «София» Владимир Соловьев писал о том, что великий закон в том и состоит, что универсальность одного существа всегда находится в прямой связи с его индивидуальностью. Чем более существо индивидуально, тем более оно универсально, и это относится не только к отдельному человеку, но к нации и к государству. Индивидуальное есть окно в вечность, прорыв в сознании.

О необходимости прорыва сквозь дурную бесконечность (буддисты называют ее майей – суетной действительностью, обрекающей человека на вечное кружение в сансаре) говорили тогда многие. «С началом текущего века, – по мнению Павла Флоренского, – научное понимание претерпело сдвиг, равного которому не найти, кажется, на всем протяжении человеческой истории. Эти два признака суть прерывность и форма. Непрерывность изменений имеет предпосылкою отсутствие формы: такое явление не стянуть в одну сущность изнутри. Эволюционизм, как учение о непрерывности, существенно подразумевает и отрицание формы, а следовательно – индивидуальности явлений»