– Вы же с ним уже толковали, Николай Михайлович. И никакого толка! – Сторонник силовых методов был явно разочарован.

– Отдыхай! Ты свое дело сделал! – раздраженно бросил Николай Михайлович.

Ему не понравились слова подчиненного, который, по его мнению, должен был неукоснительно выполнять его распоряжения, а не выскакивать со своей точкой зрения.

– Отойди в сторону! – Николай Михайлович вперился зрачками в глаза Игоря. – Доставь себе удовольствие, перекури.

– Да я только что курил.

– Еще покури. Твоему бычьему здоровью это нисколько не повредит.

Подождав, пока бывший спортсмен выполнит его инструкции, Николай Михайлович опустился на корточки рядом с пенсионером и негромко спросил его:

– Ну так как, дедуля? Побеседуем дальше или мне опять уступить место моему помощнику? Что молчишь, Степаныч? Так вроде тебя кличут? Так или нет? – Он повысил тон.

– Так, – едва слышно ответил старик и, кашлянув, потрогал рукой свою шею, на которой остались пятна от пальцев садиста.

– Болит? – с участием спросил Николай Михайлович.

– Болит.

– Тебе надо меня благодарить, что я вовремя остановил Игоря, милый ты мой ветеран соцтруда. Благодарить, слышишь, а не смотреть на меня тамбовским волком! Еще чуть- чуть – и из тебя бы сок брызнул. Мой помощник это умеет.

– Не сомневаюсь, – прохрипел пенсионер. – Этот ваш ухарь, наверное, раньше на бойне работал.

– Ошибаешься, Степаныч. Раньше он был неплохим, подающим надежды дзюдоистом. Имел звание мастера спорта. Затем травма, душевный надлом, моральное опустошение, скольжение по наклонной вниз в обнимку с бутылкой водки… Но я его случайно заметил, вытащил на поверхность, и вот теперь он опять человек. Впрочем, тебе это, должно быть, неинтересно да и к делу не относится. В сторону лирику, перейдем к сути.

В прошлом мастер спорта по дзюдо, доставая на ходу сигареты, направился к стоявшему недалеко от места беседы со стариком автомобилю, за рулем которого сидел не менее устрашающего вида громила.

– Ну что там, Игорь? – поинтересовался водитель, от скуки вот-вот готовый зевнуть.

– Пес его знает, – отозвался бывший борец за спортивные регалии. – Раздавить этого клопа надо, а не вести с ним воспитательную работу. Не узнаю я шефа.

– Иногда на него находит, – донеслось из машины. – Я с Задонским уже давно в одной связке. Всякого насмотрелся, ко всему привык.

– А я, Костя, порой не врубаюсь в его планы, – признался гигант, кинув взгляд на мирно беседующих представителей двух разных

слоев постгорбачевской эпохи, один из которых представлял деклассированный элемент общества, а второй – иную, но дерзкую не по годам касту буржуазии, вырвавшуюся на свободу из сетей социалистической плановой экономики. – С этим слизнем мы только время даром теряем. Давить его надо, и все!

– Не горячись, – урезонил напарника Константин и вылез из старого, но все же считавшегося престижным на территории экс-СССР „мерседеса“. – Наше дело маленькое. Выполнять то, что прикажет Николай Михайлович. Запомни это раз и навсегда, Игорь. И не вздумай соваться к нему с собственными соображениями. Не искушай судьбу. Неужели Задонский не предупреждал тебя об этом, когда брал к себе на работу?

– Предупреждал. – Недошедший до вершин олимпийского пьедестала поднес к недовольному лицу пламя зажигалки.

– Ты – основной телохранитель у босса. А телохранитель и советник – это не одно и то же.

– Твоя правда, Кость. – Борец выдохнул струю дыма.

– Я тебя прекрасно понимаю, Игорь, – продолжал разговор Константин, – ведь раньше твою работу выполнял я. Это теперь я совмещаю должности охранника и шофера. Уступил тебе, так сказать, роль ведущего специалиста.