– Девочка, Творец с тобой, успокойся.

Ладонь Лиры легла на её плечо – тёплая, ласковая, надёжная. Вейра глубоко вздохнула несколько раз, прижав руки к животу. Проклятая дрожь и ярость медленно растворялись внутри, уступая место слабости. Вейра ощутила непреодолимое желание что-нибудь пнуть или разбить, но, за неимением ничего под рукой, набросилась на Мил, которая настороженно наблюдала за происходящим из-под стола:

– А ты! Охранница называется! Дрыхнешь, пока тут… Выгоню на все четыре стороны!

Рысь подняла брыли и издала нечто среднее между фырканьем и шипением. Ха! Она ещё смеет огрызаться! Вот Пери не стерпела бы нахальства полицейского и вцепилась бы в его наглое лицо когтями.

– Он не желал тебе зла, всё только в твоей голове, Вейра.

Мягкий голос всегда такой жёсткой Лиры удивил и испугал. Вейра обернулась к подруге, пытливо заглянула в глаза:

– С тобой всё в порядке?

– Какая разница, – усмехнулась Лира. – Иди домой, пока он и правда не забрал тебя в участок.

– Я так и не знаю, что делать с незнакомцем, который лежит в комнате на втором этаже, – вздохнула Вейра, оправляя складки юбки. – Ведь по закону и логике надо было бы рассказать о нём хотя бы мастеру Виджану или другому полицейскому чину… Но что-то во мне противится этому.

– Слушай свой внутренний голос, маленькая упрямая девчонка, – Лира выглянула за занавесь в залу. – Иди. Он забрал двух новеньких… Ох, матушке придётся их выкупить, если девчонки не смогут обслужить половину участка…

– Хорошее крещение, – покачала головой Вейра. – Ладно, я скоро навещу тебя, Лира. Постарайся не умереть до того!

Она обняла подругу, которая вяло воспротивилась этой нежности, и вышла вместе с рысью через заднюю дверь.

Чёрная закрытая повозка, запряжённая двумя хилыми клячами непонятного цвета, ещё стояла перед заведением. Матушка Бийль вышла на крыльцо, вертя в руках трубку, и бросила вслед спускавшемуся по ступенькам Виджану:

– Не слишком портите мне девчонок! За них плачено гаульденами!

– Да хоть золотыми империалами, – насмешливо фыркнул полицейский. – Они не имеют права приближаться к метрополии на две мили.

– Всё же поаккуратнее с ними…

Виджан подтянулся на сильных руках и сел рядом с возницей. Тот тронул повозку щелчком кнута. Лошади медленно потянули её по снегу в сторону следующего дома терпимости, чуть ниже по улице. Вейра поймала на себе пристальный взгляд и не удержалась – посмотрела на Виджана. Сердце снова замерло в груди, дыхание сбилось, и ей пришлось стиснуть пальцами мех капора у рта, чтобы полицейский не заметил болезненной гримасы, исказившей губы. Хотя, к чему тешить себя напрасными заблуждениями? Он заметил. Он замечал всё, этот странный, порочный и удивительно честный человек…

Дорога до дома заняла у Вейры на удивление мало времени. Возможно, она даже бежала, но заметила это, лишь пытаясь отдышаться в собственном салоне. Корсет жал, сдавливал, не давал воли, и Вейра сбросила манто с палантином на пол, взбежала по лестнице в свою комнату и принялась срывать платье, стараясь дотянуться до крючков на спине. Кое-как ей это удалось, как и развязать шнуровку корсета. Вейра отшвырнула тряпки к стене, оставшись в тонких кружевных панталончиках. Зеркало над туалетным столиком отразило её без прикрас. Юная, стройная, красивая… Пухлые груди с торчащими сосками, покатые плечи, созданные для декольте и воротника-пелерины, кукольные руки… Слёзы градом катились по щекам, и она не вытирала их. Пусть… Надоело! Надоело быть безотказной, милой, улыбчивой, утягивать талию в корсет, помадиться и пудриться! Всё только для того, чтобы мужчины, у которых есть лишних двадцать гаульденов, пользовались её телом для удовлетворения своих низменных инстинктов! Или того хуже…