– Или другие мутанты… – закончил гость.

– Другие мутанты тоже могут подхватить его механически, но, несмотря на всю виолентность вируса, он не поражает мутантов, – ответил некробиолог. – Причины этого вам… точнее подскажет вторая лаборатория, но если вкратце, то…

– Не надо, – прервал его Алексей, – это меня не интересует. Так как же они взаимодействуют? Я читал в ваших отчетах, что у них, у объектов то есть, есть определенный порядок взаимодействия. Поясните мне?

– Разумеется, – кивнул Трофим, неосознанно сцепляя руки на животе и слегка откидываясь назад, копируя собеседника. – Это наиболее интересная часть исследований. По сути, зомбированные – просто колония вирусов, копирующая для своего выживания прижизненные процессы носителя, пищеварительные, рефлекторные, осознанные физические, если они повторялись достаточно часто. Эта колония, замещающая собой определенную часть человеческого организма, консервирует и постепенно заменяет путем копирования и остальные клетки человеческого организма.

В дверь постучали, и на пороге нарисовался известный подхалим и подсказчик чужих секретов, заместитель директора Маркелов Борис Васильевич с подносом, на котором стояли три красивых чашки дымящегося чая, две вазочки с печеньем и вареньем, бутылка воды и три стакана. Немного оторопев от вида довольно расслабленного Трофима, он зачем-то поклонился и суетливо расставил чашки и стаканы напротив каждого из собеседников, а бутылку и вазочки поставив в центре, но все-таки ближе к Водопьянову, не забыв бросить ласково-масленый взгляд на Алексея. Секунду с вопросом поглядев на Водопьянова, получив освобождение, он кивнул и удалился, подобострастно аккуратно закрыв за собой двери. Алексей хрустнул крышечкой от бутылки, налил себе воды и махом опрокинул его внутрь, тут же наполнив стакан вновь, он перевел взгляд на Трофима, ожидая продолжения.

– Хм… колония, – собирая ушедшую нить повествования, произнес некробиолог. – Получается так, что носитель, равно как и копирующий его вирус, может собирать визуальные образы, определенно имеет тактильную чувствительность, обоняние, слух, может даже возбуждать определенные участки головного мозга, но пользоваться мозгом как таковым не умеет.

– Иначе это была бы третья категория. Верно? – прервал его Алексей.

– Да. По классификации, предложенной мной, это была бы третья А категория, – согласился ученый. – У вируса есть одно очень важное свойство: даже будучи в образце ткани, вирус четко реагирует на электромагнитные колебания, – Трофим задумчиво почесал губу. – Любые электромагнитные колебания. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул Алексей.

– Не уверен, что вполне, – позволил сделать небольшой выпад Трофим. – Вирус прекрасно реагирует на свет, на тепло, на радиоактивное излучение, электромагнитный след человека и проявляет избирательную способность, определяя носителя. Я думаю, что это зашифровано в его геноме. Он имеет очень сложную структуру.

– Не очень понял про электромагнитный след человека, – приостановил некробиолога гость. – Это что?

– Это наше собственное излучение, наша собственная индивидуальная волна. Колебание клеток, ток жидкостей, дыхание, нервные импульсы – все это создает определенный фон, который считывается разработанными нами приборами – фазометрами. Прибор определяет человека с расстояния до сотни метров, если нет препятствий прямой видимости.

– Приборы сталкеров тоже определяют мутантов на расстоянии, – сказал Алексей.

– Да, конечно, но принцип работы фазометра основан на другом: он измеряет угол сдвига фаз между… – начал Трофим.