– Не желаю ли чего?

– Не желаете ли помериться оружием за страну или даму сердца или за…

– Что вам от меня нужно? – спросил я. – Ступайте в ваш цирк, или я буду жаловаться.

Тогда человек проделал что-то необыкновенное: он отскочил сотни на две ярдов, пригнул свой бочонок к шее лошади, поднял свое длинное копье над головой и ринулся на меня, точно хотел стереть с лица земли. Я увидел, что шутки плохи и вскочил на ноги, когда он приблизился.

Затем он заявил, что я его собственность, пленник его копья. Так как палка была прекрасным аргументом с его стороны, то я решил лучше уж подчиниться. Таким образом, мы заключили условие, что я пойду за ним, и он не будет мне вредить. Он поехал шагом по дороге, а я пошел рядом с лошадью. Наш путь шел по каким-то аллеям, через какие-то ручьи, по совершенно незнакомой для меня местности, и не встречалось ничего похожего на цирк. Тогда я начал думать, что мой победитель не из цирка, а из дома умалишенных. Но и такого не было видно. Так ведь не пень же я, в самом деле, чтобы все время молчать! Я спросил своего спутника, далеко ли мы от Гартфорда. Он ответил, что никогда не слыхал о таком месте. Хотя я и был уверен, что он лжет, но продолжал идти, ничего не возражая. Приблизительно через час я увидал какой-то город, дремлющий в долине на берегу извилистой реки. Впереди на холме стояла большая серая крепость с башнями и башенками, какие я видал только на картинках.

– Бриджпорт? – спросил я, указывая на него.

– Камелот, – ответил он.

Моего знакомого видимо клонило ко сну.

Он тряхнул головой и улыбнулся своей патетической устарелой улыбкой.

– Я, кажется, не могу продолжать, – сказал он. Но у меня все это написано, пойдемте со мной, и я дам вам, если хотите.

Воплощением изумления и любопытства, смешанного с испугом. Так она стояла, как каменное изваяние, пока мы не завернули за лес и не скрылись из виду. Мне было лестно и, вместе с тем, удивительно, что она смотрела на меня, а не на моего спутника. Уделяя мне так много внимания, она скромно забывала собственные достоинства – великодушие, удивительное в таком юном существе. Да, было о чем подумать здесь. Я шел, как во сне.

По мере того, как мы приближались к городу, начали проявляться признаки жизни. На пути стали попадаться маленькие жалкие хижины с соломенными крышами и небольшими полями и садиками вокруг. Около них были люди, загорелые, с длинными растрепанными волосами, которые свисали им на лицо и делали их похожими на животных. Как мужчины, так и женщины были одеты в грубые холщевые рубашки до колен, на ногах они носили что-то вроде грубых сандалий, на шее у многих были железные ошейники. Маленькие мальчики и девочки бегали совсем нагие, но никто, казалось, не замечал этого. Все эти люди смотрели на меня, толковали обо мне и убегали в хижины, чтобы привести оттуда своих семейных и показать им меня. И в то же время никто не делал замечаний относительно моего спутника, наоборот, почтительно кланялись ему и не требовали объяснения его поступка.

Среди маленьких жалких хижин там и сям возвышались большие каменные дома без окон. Улицы были не мощенные и тянулись в виде узких кривых аллей. Стаи собак и голые ребятишки шумно и весело играли на солнце. Свиньи рылись в кучах навоза, а одна из них лежала на дымящемся навозе, среди главного проезда, и кормила своих поросят. Послышались звуки военной музыки. Постепенно приближались они, и скоро показалась великолепная кавалькада, блистающая шлемами с развевающимися перьями, металлическими кольчугами, колыхающимися знаменами и целым лесом золоченых пик. Торжественно проследовала она среди навоза и свиней, среди беснующихся собак и голых ребятишек, мимо жалких хижин. Мы последовали за нею по одной извилистой аллее, затем по другой, и так поднимались все выше и выше, пока, наконец, пришли к открытой со всех сторон площади, где стоял громадный замок.