– Станьте так, чтобы он меня не видел. Вот хорошо, – и спортсмен легко вскочил на коня.

Но, едва тот почувствовал на себе седока, пронзительно заржал и стал прыгать во все стороны. Все смотрели, затаив дыхание. Он и вставал на дыбы, и вертелся как юла. И вдруг сделав, несколько оборотов на месте, бросился к забору, в один миг перепрыгнул в сад, а из сада, перемахнув через канаву, рванул к табуну лошадей, пасущихся неподалеку.

Спортсмена с коня, как ветром сдуло. Он лежал в саду на траве, раскинув руки и ноги. Все побежали к спортсмену и помогли ему встать. Но спортсмен на вопросы не отвечал. Прихрамывая на правую ногу, он подошел к забору и своей пядью стал мерить забор, а измерив, заговорил: “Вот это прыжок. Конь, не дрессированный, а перепрыгнул полтора метра высоты. Да если его выдрессировать, он всех за пояс заткнет”.

– Не за пояс, а за седло, – пошутил Алик.

Все улыбнулись, а девушки рассмеялись.

– Дайте мне коня, – попросил спортсмен, – Я его поймаю.

– Не надо, он вас разнесет на куски, я сам пойду, – сказал пожилой конюх.

– А можно, я пойду, – предложил Алик.

– Не надо, не надо, – дружно закричали все разом.

Но, Алик их криков уже не слышал, он бежал к табуну, что-то громко насвистывая. Табун было видно. Все вышли за ворота и стали наблюдать, чем это кончится. Видно было, как он крутится между лошадей, стараясь подойти к жеребцу спереди. Но вот он поймал коня за уздечку и попытался вскочить на него. Не удалось. Тогда Алик, держась за уздечку у самой морды, вдруг ухватил коня ногами за шею и через минуту оказался в седле. Конь затанцевал на месте, а потом пустился бежать прямо на сад, но Алик его удержал от этого маневра. Тогда конь рванул в направлении хозяйства, выделывая по дороге кренделя, но Алик и этого не допустил. Перед самыми воротами, он круто развернул коня на месте и пронзительно крикнул: “Ги-га, ги-га!” Конь стрелой помчался в чистое поле. Женщины завопили:

– Пропал хлопец! И что теперь будет, что скажем начальству? – запричитала пани Агата.

– Успокойтесь, пани, с ним ничего не случится, – сказал конюх.

– Как не случится, его уже не видно, – не унималась пани Агата.

– И хорошо, что не видно. Так и надо. Он из него дурь выколачивает. Главное, чтобы конь не сбросил седока на землю, – объяснил старик.

– А если сбросит? – спросила пани Агата.

– Не сбросит, – убедительно сказал старый конюх, – Тот парень держится на лошади, как клещ. Я его сегодня видел, как он на норовистой кобыле гарцевал в поле. Вот бы он нам в хозяйстве пригодился, всех лошадей объездил бы.

Алика с конем не было добрых полчаса. Ожидавшим они показались вечностью. И вот, наконец, вдалеке показался всадник, лошадь бежала ровно, мелкой рысью, и вдруг послышалась песня. Алик задорно ее пел:

В чарным ляску пташек сьпева.

Там Касенька травки збера.

Ку-ку-ля, ку-ку-ля

Ой, ку-ку, ку-ку, зазуля!

Назберала, наскладала,

И Ясенька заволала

Ку-ку-ля, ку-ку-ля

Ой, ку-ку, ку-ку, зазуля!

Ходзь Ясеньку, травки завдай,

Тылько до мне ниц не гадай

Ку-ку-ля, ку-ку-ля

Ой, ку-ку, ку-ку, зазуля!

Хиба бы серце скаженяло

Жебы до цебе не гадало

Ку-ку-ля, ку-ку-ля

Ой, ку-ку, ку-ку, зазуля!

– Вот задавака, как самодовольно распевает песню, – сказала Янина, скорчив гримасу.

– Он не задавака, а просто веселый парень, – заступился дед.

А Зося ничего не сказала, только подумала: “Чего-то нашей барышне не понравился сержант. Наверно потому, что на нее не обратил особого внимания”.

Песня оборвалась. Алик подъехал ближе к обществу. Рубаха на нем была расстегнута, фуражки на голове не было, волосы взлохмачены, но на губах играла улыбка. Его засыпали вопросами: “Ну что, наелся страху? А где твоя фуражка? А как он себя вел? Где ты с ним гонял?”.