– Что значит выгнать на кухню? Чепуху, Зося, говоришь. И надоели мне твои постоянные извинения.

– Знаешь, все-таки ты хозяйка, а я прислуги дочь.

– Опять чепуху мелешь, давай лучше спать.

Завтрак прошел весело. Где сержант Бродницкий, там скуки нет.

– Слушай, Алик, а как на границе, тяжело службу нести? – спросил Бондарик.

– Граница, пан Бондарик, как граница. Хочешь носить голову, значит, смотри в оба глаза, – ответил Алик.

– Ну, а как начальники, Зарецкий и Маревич, хорошо к вам, солдатам, относятся? – расспрашивал Бондарик.

– Капитан Зарецкий? Я хоть и мало был под его командой, но за него прыгнул бы в огонь и воду. Маревич тоже неплохой, но только больно любит солдат по физиономии ляскать.

– Как? Без причины, говоришь, ляскает?

– Причина-то есть, но все же каждый раз ляс, да ляс. Все же обидно.

– И тебе, наверно, не раз попало?

– Нет, дедушка, я стараюсь, чтобы не попадало.

– А если попадет, что сделаешь?

– Если бы меня ляскали за мелочи, как этих солдат-баранов, я бы не стерпел.

– А что, дал бы пощечину начальнику?

– И дал бы.

– И за это на гауптвахту на десять суток, на хлеб и воду пошел бы? А может, поручик приказал бы солдатам всыпать двадцать пять нагаек за твою дерзость.

– Ну, дедушка, за нагайки я бы отомстил ему так, что запомнил навсегда. Да, одну минутку, я сейчас.

И сержант умчался стрелой. Через две минуты он вернулся, неся в руке целый сноп полевых цветов. И разделив их на четыре части, раздал дамам.

– Так рано? Где же вы их взяли? Они мокрые от росы? – спросила пани Агата, любуясь цветами.

– В поле, пани, и на краю леса.

– Да он встал вместе со мной, – сказал Бондарик, – Я около шести вышел по хозяйству, смотрю, кто-то меня догоняет, а это наш сержант. Спрашиваю, почему так рано встал, а он говорит: “Хочу посмотреть, что моя лошадь делает. Не захворала ли от вчерашней езды, так сказать, от вчерашнего галопа”.

– Ну и что, не повредил вашей лошадке галоп? – спросили женщины.

– Нет пани, моя лошадка сыта, здорова, вполне отдохнула, также, как и я. Спасибо вам большое, мы можем уже сегодня отправляться в обратный путь.

– Ну, что ты, сержант, отдыхай. И дай лошади отдохнуть после такой гонки. Тебе ясно сказал капитан, что можешь отдохнуть несколько дней.

– Да, конечно, чего спешить, там и без вас управятся, – подтвердила Зося.

– Ну, если панна Зося сказала, остаюсь, хоть потом голову снесут.

Легкий, банальный разговор был прерван новыми посетителями, покупателями лошадей. В столовую вошли трое: двое мужчин средних лет и молодой человек в спортивном костюме. Младший представился:

– Моя фамилия Понджа, имя Феликс. Участник Варшавских скачек. А это мои помощники в выборе лошадей – Шапельский и Гернес.

– Вы немец? – наморщив лоб, спросила пани Агата.

– Нет, пани, я уже не немец. Мой прапрадед был немцем. А из-за моей фамилии, я думаю, вы не откажете продать нам хорошую лошадь для пана Понджи?

– Ну, что вы, конечно, не откажем. Какое значение имеет фамилия, – ответил Бондарик, с упреком посмотрев на пани Агату, – Идемте, я вам покажу наших скакунов.

– Знаете, мне нужна лошадь быстрая, горячая. Для этого годится жеребец, он всегда немного нервничает и охотник бегать и прыгать, – объяснил сам спортсмен.

– О. у нас такой есть, и даже слишком нервный и горячий.

– А он уже объезженный?

– Нет, некому его объезжать, он слишком буйный.

– Но кто-то на него садился?

– Да, пан спортсмен. Один из старых конюхов на него садится, но дальше своего двора боится.

– Ну и отлично, он подержит, а я сяду, и конь мой.

Так разговаривая, все вышли посмотреть, что будет дальше. Женщины держались у забора, а мужчины пошли к конюшням. Вскоре пожилой конюх вывел норовистого коня, черного, как ворон, уже оседланного, уговаривая его ласковыми словами, поглаживая по мордочке и угощая кусочками сахара.