— Почему «Мухомор»? — наученная горьким опытом, спрашиваю тихо-тихо.

Старичок упоённо вещает о мировых проблемах экономики с безумно важным видом, даже не замечая, что бо́льшая часть студентов слушает его вполуха.

— Мухов Степан Леонидович — главная причина отчислений простых смертных с бюджета. Имей в виду: опаздывать нельзя, пропускать лекции тем более, а если на семинар придёшь без должной подготовки, то всё — собирай вещи и ищи место в новом вузе.

— Ого, — вздыхаю печально. И надо было так влипнуть в первый же день.

Маша пожимает плечами и хочет что-то добавить, но скрип открывающейся двери отвлекает, вынуждая перевести взгляд к входу в аудиторию.

— Степан Леонидович, добрый день! Можно?

На пороге, виновато потупив взор, замечаю миниатюрную блондинку с длиннющими, словно восковыми волосами и кукольной мордашкой. Огромные голубые глазища смущённо посматривают на старичка из-под шикарных ресниц, а ладошки с идеальным маникюром аккуратно придерживают дизайнерскую сумочку.

— Всё, что я сказала тебе про Мухомора, увы, относится только к простым смертным. Смотри, — Маша кивает в сторону старого преподавателя.

— Диана, конечно, проходите! — учтиво шаркает тот, расползаясь в широченной улыбке.

Блондинка звучно цокает каблучками, поднимаясь к дальним рядам, а Мухомор, не сказав больше и слова, вновь возвращается к лекции.

— Диана Бельская, — шепчет Маша, заметив моё негодующее выражение лица. — Внучка ректора и единственная дочь банкира Демида Бельского. Да-да, того самого! Ну и ещё первая красавица нашего вуза. Запомни, Яна, то, что разрешено там наверху, для нас равно отчислению.

Монотонная лекция тянется нескончаемо долго. Пытаюсь вникнуть, но глупое волнение постоянно сбивает с мыслей. Впрочем, не только оно. Маша без умолку болтает, что-то рассказывает и совершенно не следит за бурчанием Мухомора.

— Здесь свои порядки. И ничего с этим не поделаешь, — вздыхает она.— У мажоров своя жизнь, а у нас — своя. Мы после занятий бежим на подработку и ютимся в общаге, а они шопятся и закатывают грандиозные вечеринки в элитных коттеджах.

— Ну и ладно, — шепчу в ответ. Никогда меня не привлекала подобная трата времени, да и чужая жизнь тоже. — Пусть гуляют.

— Просто несправедливо, понимаешь? Мы и учимся, и пашем, а всё равно в хвосте. А тут, имя своё назвала, ресничками взмахнула и в шоколаде.

— Зайцева! — голос Мухомора внезапно взлетает на пару октав. — Доколе вы будете бубнить параллельно со мной?

Маша, видимо, Зайцева, тут же отсаживается подальше и, расправив плечи, начинает сосредоточенно писать.

— Вот! Это и обидно! — спустя минуту шепчет едва слышно. — Бельская — Диана, а я просто Зайцева. Хотя по уму, я прямо сейчас отвечу на любой вопрос по предмету, а она… Ай, ладно!

Остаток лекции проходит в тишине. А после Маша хватает меня за руку и тащит к остальным — знакомиться. Вокруг тут же собирается целая гурьба народа: кто-то выкрикивает своё имя, кто-то спрашивает, откуда я, многие недоумевают, почему меня перевели в их престижный вуз на втором курсе, а те, кого Маша назвала мажорами, и вовсе бросают равнодушный взгляд и проходят мимо.

— И всё-таки, как так получилось, что тебя к нам зачислили? Знаешь, какой здесь конкурс на место? На дочь очередного банкира или владельца заводов-пароходов ты, прости, не тянешь, — бурчит рыжеволосый парнишка, на лице которого веснушек больше, чем звёзд на небе. Худой, высокий и нескладный, он напоминает мне жирафа из мультика, но его недобрый, отчасти завистливый взгляд тут же заставляет занять оборону.

— Просто на умную тоже непохожа? — огрызаюсь в ответ. И почему я должна каждому встречному доказывать своё право здесь учиться?