– Ты уверен, что их видящие не обнаружат наши позиции?

– Ну, раз наши видящие их не могут обнаружить, значит, и у противника не получится.

Роланд в легкой задумчивости опять отошел от брата и уставился на долину. Город полыхал. На таком расстоянии даже в мощный бинокль невозможно было разглядеть человеческие фигуры. Видны были лишь мельтешащие черные точки. Роланд наконец взял себя в руки, сел в походное кресло и приказал подать легкий обед: бокал вина, крупно нарезанного сыра, отварной телятины и хлеба. Брату не предлагал, тот придерживался особой диеты. Пока он обедал, еще раз прокрутил в голове план сражения. Две сотни головорезов еще с утра перебили гарнизон Цюриха и начали грабить город. Таких масштабов все предыдущие стычки никогда не достигали. Эта была особенной: слишком дерзкой, слишком кровопролитной и вполне ожидаемой. Поэтому и реакция князя Цюриха казалась предсказуемой. Он должен был послать большую часть своей гвардии для наведения порядка. Хотя не исключено, что после этого мог последовать приказ коннице двинуться дальше, на Люцерну. Нервы у цюрихского князя могли и сдать. На протяжении последних трех месяцев количество разбойников, грабящих приграничные цюрихские села, выросло, и они всегда находили убежище на стороне Люцерны. Князя Цюриха засыпали жалобами все окрестные жители. Вот он и постарается не упустить такой удобный случай: отбить Ротентурм у княжества Люцерны, а заодно и навести порядок с грабежами в этом районе. Как только гвардия войдет в город, шайка бандитов должна броситься на утек лишь одним доступным маршрутом – в сторону города Заттель в пяти километрах на территории княжества Люцерны. Дорога шла через узкое ущелье и прямо перед Заттелем сужалась в бутылочное горлышко. Видящие Цюриха доложат военачальникам, что никаких воинских подразделений, тем более никакой засады, по дороге нет. И тогда вся гвардия сломя голову ринется преследовать обреченных бандитов. Как только они растянутся вдоль узкой дороги и авангард упрется в бутылочное горлышко, будут взорваны мешки с порохом, заложенные на дороге, что перекроет путь коннице. Задние ряды будут продолжать напирать, начнется настоящее столпотворение. Тут-то две с половиной сотни стрелков, залегшие на склонах ущелья по обе его стороны, начнут методично отстреливать гордость цюрихских вооруженных сил. Под ураганным огнем за первые пять минут половина гвардии погибнет от пуль и от давки. Как только вся конница собьется в кучу, с холмов, окружающих Ротентурм, в тыл обескураженному противнику хлынет легкая маневренная кавалерия мадьяр. Всего пятьсот всадников. Их задачей будет лишь добить обезволенного врага. Битва превратится просто в бойню. Через час все закончится. Ну а потом… потом можно слать с письмом в Цюрих кого-нибудь из плененных командиров. Хотя с этими мадьярами… надо еще умудриться кого-нибудь взять живым. Не рассчитывая на благоразумие наемников, Роланд объявил большой денежный приз за каждого живого плененного командира цюрихской гвардии.

Тем временем события на поле начали разворачиваться, как и было запланировано. Длинную черную змею цюрихской конницы Роланд заметил уже в километре от окраин города. Судя по скорости, с которой змея приближалась к Ротентурму, всадники шли широким галопом. Это еще лучше. За два часа такой скачки и лошади, и солдаты совсем вымотаются. Вскоре змея подползла к горящему городу и растеклась по нему. В этот же момент из города появилась тоненькая ниточка отступающих бандитов. Только бы они не торопились. Нельзя позволить основным силам врага задержаться в городе. Часть конницы стала обтекать город с обеих сторон, пытаясь захватить его в кольцо. Отлично! Они сами загоняют себя в ловушку. И вот лавина всадников хлынула в сужающееся ущелье следом за отступающими. Выглядело это действо поистине потрясающе. А выучка у цюрихцев что надо. Недаром они считаются лучшей кавалерией. До Роланда донеслись звуки пальбы. Это гвардейцы на полном скаку стреляли вслед отступающим. Эпицентр событий переместился в центр ущелья, и Роланд уже мог четко разглядеть в бинокль фигуры солдат. Он видел, как падали раненые кони, как кубарем катились с них всадники, летящие под копыта собственной наступающей армии. Каково там сейчас в самой гуще? Ущелье наполнилось ржанием лошадей и непрекращающейся пальбой. Последние ряды отступающих слегка замешкались, и преследователи уже рубили их во всю длинными палашами. Еще минута, и должен прогреметь взрыв. Придется пожертвовать частью своих солдат, которые не смогли оторваться. Еще несколько секунд. Роланд увидел взметнувшийся вверх огромный столб пыли. Он вырос прямо посреди вражеского авангарда, разнося в клочья солдат и несчастных животных и обрушивая груду камней в самую узкую часть ущелья. Через несколько секунд до Роланда докатилось и сильное эхо от взрыва. Молодой человек облегченно выдохнул. Проход надежно закрыт. Перевел бинокль на заднюю часть колонны. Та продолжала двигаться с прежней скоростью, напирая на середину. Как по команде, холмы по бокам дороги зазвучали непрерывной канонадой, неся с собой смерть находящимся внизу. Роланд не отрывался от бинокля. То, что происходило внизу, выглядело просто ужасно. Над долиной стоял страшный многоголосый рев обезумевших от страха людей и ревущих лошадей. Теперь разобрать что-либо казалось невозможным. Все солдаты внизу превратились в одну жуткую кровавую шевелящуюся массу. Пора. Роланд достал ракетницу и выстрелил вверх. В небо взмыла белая ракета. Это стало сигналом мадьярским наемникам. Сзади погибающего войска появилась легкая конница. Она темной лавиной стекала с холма позади цюрихской гвардии. В мгновение наемники достигли арьергарда конницы, опрокидывая и кроша его. Роланд убрал бинокль. Это просто бойня. Он сел в кресло и тупо уставился на поле битвы. Еще полчаса, и можно давать сигнал выдвигаться колонне пехоты, чтобы остановить резню и навести порядок. К тому же придет пора заняться пленными и ранеными. Следом выступит трофейная команда. Роланд поднялся и вновь подошел к брату. Тот смотрел на него с легкой улыбкой: