Трубка совсем погасла. Николай чертыхнулся, встал с кресла и подошел к окну выбить пепел. Он ждал Ивана. Послал за ним около часа назад, как только принял гонца от редрика Несвижского с личным посланием. Кузен сообщал ему также, что посыльного звать Антон, он видящий, и Николай может использовать его по своему усмотрению до прихода каравана, а затем немедленно услать обратно, но без письма. Все, что он там со своими степняками решат сделать, пусть сообщат Антону устно. Кроме того, брат давал понять, что готов принять послов от степняков. Надо отдать должное кузену с его литературным талантом. Письмо было написано так ловко, что Николай все понял без каких-либо сомнений. Да и изложено все было как-то особенно. Если не знать, о чем идет речь, то разобраться невозможно. Видно, Михаил понимал, что на такие витиеватые обороты речи Николай не способен, поэтому и просил ответ передать на словах.

В дверь постучали. Часовой сообщил о приходе Ивана.

– Добрый вечер, господин редрик! – приветствовал Иван с легким поклоном.

«А он не такой дурак, – мелькнула мысль у Николая. – По крайней мере, при моих подчиненных ведет себя подобающим образом».

– Заходи, – ответил Николай и кивком дал понять охраннику, чтобы тот оставил их.

Как только за часовым закрылась дверь, Иван занял свободное кресло и по-деловому спросил: «Что случилось? Твой посыльный не дал спокойно мне ужин закончить, – Иван икнул как бы в подтверждение. – Все время над душой стоял. Ждал, пока я доем, чтобы к тебе проводить».

Николай протянул Ивану письмо брата. О своем визите в Несвиж на новый год он уже рассказал Ивану ранее. Правда, опустил подробности, касающиеся радушия и гостеприимства брата. Иван медленно дважды перечитал письмо редрика Несвижского, достал зажигалку, поджег лист и, дождавшись, пока он хорошо разгорится, положил его догорать в пепельницу на столе. Несколько минут он сидел молча, думая, как поступить. В конце концов спросил:

– Где Антон?

– Отдыхает с дороги, ждет поручений.

– Хорошо, – задумчиво протянул Иван. Затем встал с кресла, долго ходил по комнате. На его лице еле заметно играла легкая ухмылка. Создавалось впечатление, что он ждал подобных вестей. – Когда прибывает караван?

– Дня через три-четыре.

– Хорошо.

– Что хорошо? – не выдержал Николай. – Делать что будем?

– Не суетись! – неприязненно отмахнулся Иван. – Пошли за Антоном.

Николай кликнул охранника. Дверь отворилась.

– Видящего, который сегодня из Несвижа прибыл, ко мне! – бросил он солдату.

– Сделаем вот что, – начал Иван, как только они остались одни. – Поляков прими честь по чести. Корми, пои, делай вид, что хочешь помочь им во всем. Но только видящих им не давай. Лучше бы ты своих видящих куда в рейды на пару дней разослал. Скажи, что ехать никто не хочет. Неспокойно на востоке. Рискованно. Пусть поляки все свои товары здесь продают. Ты у них купишь. Скажешь еще, что караваны какое-то время ходить на восток не будут. Все, что они там покупали, степняки сами в Оршу возить будут. А еще скажи, что в следующем году сами с караваном на запад идти хотите. Передай поляку письма, скажи, чтобы своему князю отдал. Укажи там просьбу принять твое посольство следующим летом и назначить дату визита. Лишнего не болтай, ни о чем таком не распространяйся. Про нас ни полслова. Можешь сказать, что это ваш с братом план. Думаю, что не поверят, будто ты один такое замутить способен. Брату твоему письмо я с Антоном передам. Мы к нему скоро в гости поедем. Да, и попробуй промурыжить поляков в Орше как можно дольше. Мы должны свои дела сделать и успеть в Несвиж приехать до возвращения туда каравана. Смотри, чтобы караванщиков никто не задирал.